Гигантский акулий плавник был отчетливо виден на горизонте невооруженным глазом, даже с палубы галеаса, не говоря уже об верхотуре вороньего гнезда, а значит он их нагонял. Причем стремительно.
Но не доплывая до кораблей перед ним начал расти горб пенящейся воды и стали расходится сильные волны, а по водной поверхности пробежала рябь огромной тени – он всплывал!
Как оказалось, это был не просто мегалодон – доисторическая акула гигантских размеров – но еще и выдрессированный зверь войны, ибо он влез в корпус старого, поросшего кораллами корабля с обломанными мачтами в котором были проделаны специальные пробоины для головы и плавников, почти как человек вдевает свое туловище в стальную кирасу. Но помимо защиты остов его панциря, державшегося над водой и щерившегося ржавыми пушками, служил еще и боевой платформой, палуба которой была запружена угрожающе вопящими сахуагинами, воинственно потрясавшими трезубцами.
Среди них расхаживал настоящий гигант. Четырехрукий рыболюд в длинной почти королевской мантии из сверкающей на солнце и переливающейся всеми цветами радуги крупной рыбьей чешуи. Он ходил туда-сюда, как дикий лев посаженный в вольер. Время от времени этот переросток что-то глухо выкрикивал и его воины дружно подхватывали клич своего предводителя, вскидывавшего в огромной мускулистой лапище свой на удивление изящный, почти женственный спетум. Очевидно это был трофей барона сахуагинов доставшийся ему от какого-то побежденного героя морских эльфов или мерфолков.