- Спасибо, - сказала дама, но Рика услышала нечто оценивающее в ее тоне, - проходи, милочка.
Внутри гостинной царил идеальный порядок. Каждая вещь определенно лежала на своём месте. Не просто лежала, а чётко знала, где именно ее место находится и почему. Как солдат в строю. На тумбочке возле телевизора стояли строем около дюжины фотографий. Половину из них представляли портреты самой вдовы в разные годы жизни. Рика без труда сообразила, что стройностью форм и красотой эта женщина не отличалась даже в молодости, но она была из тех энергичных, легких на подъём, живых языкастых девчонок, которые просто не могут не нравиться противоположному полу. Там были портреты трех здоровенных бородатых мужиков с квадратными челюстями, глубоко посаженными глазами и явными признаками фамильного сходства с вдовой Грейди. Еще три свадебные фотографии ее сыновей. Невестки у вдовы словно сошли с подиума конкурса красоты. И снимок сопливого круглолицего мальца лет четырех. Мелкий засранец сосал леденец. Судя по позиции в центре выставки семейного фотоискусства, внук в пантеоне миссис Грйди занимал первое место.
На кресле сидел здоровенный дворовой кот неопределенной масти, эдакий ветеран мартовских турниров и отец всех мяукающих хвостатых отпрысков на две мили вокруг. Десять кило когтей, зубов и наглости. Рику кот проводил снисходительным взглядом.
- Чай, - сказала вдова. - Сидра не держу. Извини, милочка. Да и тебе пора привыкать.