Когда отбились, Уайт сел на "лапу" орудия. Просто присел. Надо было встать, проверить, как свои, помочь раненым. Но, сука, не может себя заставить подняться. А надо. Бивер подошел, как раз кстати. Можно задрать голову и слушать, что он ему говорит. И продолжать сидеть. Но ладонь сама вперед протянулась, приняла кусочки металла из рук солдата.
Как же он устал... Устал умирать, устал убивать, устал считать убитых. Хотя кого обманывает? Давно уже не считает.
- Саммерс? - Голос неожиданно хриплый, кажется, надорвал в бою, пока орал под обстрелом.
В ответ пожатие плечами, неуверенное "не видел, вроде". А какого хрена, Том, ты вообще согласился с Четом? Будешь себя утешать сейчас, что сказал ему "быть осторожным, пальнуть разок и уходить"? Ну и хрен ли толку? Если б Саммерс был жив, он бы уже был здесь. А так - или труп или плен, что нихрена не лучше. А кто ему дал "добро"? Ты, сука, сержант его, которому его доверили, чтобы он, сука, сержант, и боевую задачу выполнил и вверенный тебе личный состав вернул домой живым и здоровым. Желательно. Желательно...
Как же он устал... Да, если по правде, не один он. Все побитые, грязные, озлобленные. Всем, кажись, тут досталось. Бастоньский филиал "Ад Индастрис" работает как надо. И кажется, конца этому аду нет и не будет. Их тешат надеждой, успехами, небольшими победами. Вот только солдаты гибнут. Умирают. Насмерть, сука.
- Сержант?
Дюк смотрит вопросительно, даже немного с участием. Но в ответ получает озлобленный взгляд, от которого ежится и, кажется, даже чуть назад сдает. Хотя в чем его то вина? Что он выжил, когда другие погибли? Или в том, что Том выжил? Херня.
Взгляд сержанта меняется на просто суровый, а затем он и вовсе глаза отводит. Кулак с жетонами сжимает. Даже не сразу заметил, что до боли сжимает, рука как онемела.
- Иди, Бивер. Займись...
Чем, займись, Том? Ты, сука, сержант, ты должен решать, чем ему заняться.
- Займись... Помоги бойцам. Я позже подойду.
Соберись, Том... Выдохнул несколько раз. Встал. Не рывком, на рывки не сил не желания. Ещё раз глянул на ладонь, теперь уже раскрытую, с холодными кусками металла. Сколько?... Не важно - он давно перестал их считать. Так проще жить дальше. Не сближаешься с людьми, так проще видеть, как из них фонтаном бьют струйки крови. Или как их останки собирают по всему полю боя. Даже последние слова проще говорить, когда в нескольких футах под землей рядовой Джон Смит, а не твой боевой брат, с которым ты делил и хлеб и окоп.
Выдохнул, осмотрелся. Решительно, но пригнувшись - в сторону, где должен быть лейтенант. Надо закончить дело. И доложить.