Помнишь этот дом, Сержант Валентайн, этот забор и три сарайки поодаль. Теперь от дома остались две стены и половина крыши ー некуда кричать, да ты и не слышишь, кричишь ли. Но крик возвращается жизнью. Высовываются из-за дальнего угла каменного забора три башки в касках, следом ещё две и одна непокрытая. Оцарапанные чумазые щёки, ошалелые глаза ー парни явно выкарабкивались из-под завалов. Пулемёт сберегли. Важнее ли он самих бойцов? Сейчас ー нет, ведь ему ещё нужны носители.
Парни же просто рады возможности убраться из-под стального катка. Рад и ты, Сержант ー к тебе начинает возвращаться слух. Пока его не хватает разобраться, все ли бойцы кроме прикрывающих выбрались из деревни, и что там с "грейхаундом", но и чёрт бы с ними, самим бы тут не остаться! Страх в глазах всклокоченного Флореса передаётся незримым разрядом, подстёгивает ー скорей вперёд, пока ещё видны силуэты последних отходящих.
Под ногами мокро, скользко и ничего не видно. Пахнет землёй и кровью, а откуда-то спереди доносит ветер едкую гарь. Всполохи, встряски. Кажется, очередной арт-обстрел ー бойцы рядом пригибаются и испуганно оглядываются, словно надеясь разглядеть в дыму угрозу. Стреляют не по отходящим. Стреляют туда, куда они отступают.
Германская атака не может быть отменена дерзкой вылазкой и грязными трюками.
Её предстоит сломать в оборонительном сражении.
Вам и предстоит.
Из дыма вы выходите к пустым окопам.
Трупы не в счёт.
Перепаханная снарядами опушка. Полузасыпанные ячейки под беспомощно торчащими корнями выкорчеванных взрывами деревьев. Тут и там припорошенные землёй комки ー тела мёртвых десантников. Десять, пятнадцать, несложно сбиться со счёта. Поодаль их пушка, смятая на манер консервной банки под каблуком. Висящее нутром на сучьях безногое туловище пушкаря. В другой стороне силуэт другого орудия, перевёрнутого вверх тормашками ー заметно по крутящемуся на фоне неподвижного леса колесу.
Меж деревьев бредёт майор Хастед. Его одежда в земле. Его скула в крови. Он один в этом мёртвом лесу, если не считать команды Снафу.
Оборачиваешься, Лейтенант. Считаешь бойцов. Твои Сержанты рядом, готовы к докладу. Капрал Харлок говорит деревянным голосом, что в пути истёк кровью капрал Бакман. Споткнувшимся на трупах бежавших пленников бойцом был один из его носильщиков. Наверно тогда и слезла повязка, и открылась рана.
Хастед с тяжёлым вздохом присаживается на ближайшее бревно и подзывает жестом радиста. Короткий сеанс связи, и, наконец, улыбка на только что мрачном лице.
ー Бронетехника на фланговых позициях. Одному шерману перебило гусеницу, но все остальные машины в порядке. Это людей не хватает...
Он коротко рассказывает о развернувшемся на опушке аду. О плохо отрытых окопах. О ранении капитана орлов. О трусости уцелевших, твердящих лишь об отходе на запасные позиции. Заячьи души даже не попытались перевернуть пушки, установить заново сметённые взрывными волнами пулемёты, связаться с командованием.
Кажется, майор контужен. Было бы странно, если бы он вышел из-под такого обстрела здоровым и невредимым. Он осматривает окруживших его Бейкера, Уайта и Валентайна затуманенным взглядом и спрашивает: "сколько у нас человек?" таким тоном, словно от ответа зависит, встанет он или потеряет сознание.
За его спиной, из стелющегося вдоль земли на восток дыма, выступает пехотная цепь.
Две дюжины свежих бойцов лейтенанта Престона.