Пока ползли через поле, даже рёв надрывающегося двигателя подбитого в прошлом бою шермана не казался таким уж громким. Теперь же, когда до врага остаётся чуть больше ста ярдов, каждый хрустящий шаг по снегу, каждый хлопок дверью, каждый щелчок снимаемого с предохранителя оружия кажется едва ли не выстрелом. Вот-вот, ну же! Чего уж говорить про лишь усиливающийся шум со стороны выходящего на огневую позицию танка Гонзалеса. Сейчас начнётся. Крауты могли проморгать инфильтрацию в начале, но слепо-глухо-немых инвалидов всё-таки не берут в армию даже у них. По крайне мере пока что.
Поглядываешь из-за угла дома на опорный пункт врага, Лейтенант, но толком осмотреть его не успеваешь. Заваленные мебелью и даже мешками с песком окна, в целом крепкий и массивный фундамент, прочные на вид стены, хотя в одной из них на первом этаже и чернеет аккуратный пролом, как от выстрела танкового орудия, но чуть пошире.
Резкий порыв горячего ветра обжигает щёку и оглушает, заставляя судорожно отшатнуться за угол. Со странным запозданием доносится со стороны трёхэтажки винтовочный хлопок. Что за стрелок-одиночка? Снайпер или у какого-то юного фольксгренадёра нервы не выдержали? А может это у краутов нынче заместо команды...
Из-за угла вражеской цитадели вываливает, устремляясь к домам через дорогу, человек пять пехотинцев, за ними следует ещё, на отделение точно наберётся. Без выстрелов, но не без опасливой оглядки на приближающихся янки, крауты начинают судорожно бить стёкла прикладами и продавливать средники рам внутрь помещений.
Уайт скорее на слух определяет действия группы противников ー их не видно за домами, задворками которых пробирается Сержант со своим передовым отрядом.