Переводчик принимает поданную руку и с помощью Уайта встаёт на ноги, но не отряхивается. Просто стоит, глядя потерянно и грустно на горящий склад, старательно моргая и прыгая взглядом при всяком виде вражеских трупов. Что у него там, слёзы? Может быть, а может и снег тает.
Ушедшие вперёд сапёры старательно делают вид, что ничего не заметили. В конце концов у них ещё по горло работы, и они принимаются за неё с отчаянным усердием, явно не горя желанием вновь лезть на передовую под пули. Лучше уж ящики из огня потаскать.
Опыт взрывного дела подсказывает людям капрала Бакмана, какие очаги пожара ликвидировать в первую очередь, чтобы не допустить детонации боеприпасов. Любо-дорого смотреть, и уж действительно, лучше толковую работу наблюдать, чем погибших врагов рассматривать. Не доходит бледный Дезмонд даже до ящиков, отворачивается и сгибается, руки в колени упирая. Дышит тяжело и отрывисто, но держится. Следишь за его последним брошенным на склад взглядом, Сержант, и понимаешь, от чего такая реакция.
Практически разорванный в клочья близким взрывом танкового снаряда, безрукий и безногий обрубок с на удивление сохранившимся лицом. Собеседник Дезмонда, командир взвода фолькс-гренадёров, теперь уже и не понять, какого звания. Только взгляд мёртвый при нём, настолько твёрдый и тяжёлый, что кажется, захочешь ему веки опустить, и не сможешь.
Проще поскорей покончить с припасами и уйти из этого места.
Всё ещё громыхают миномётные взрывы в лесу на востоке.