Если и сон, то страшный. Вроде всё идёт хорошо, враг робеет и скукоживается словно клякса под промокашкой, а в своём стане все живы, но тревога всё одно бьёт в виски. Стремительно загустевает удушенный пламенем и холодом воздух, кажется, скоро здесь станет невозможно дышать, но это не более чем шалости предчувствия. У разума игры свои. Горящий склад всё больше и больше начинает напоминать центр жуткого шабаша, а засевшие на нём крауты - жертвоприношение богам войны, но почему в их руках оружие, почему они смиренно не ложатся под пулю?
Раздражённые команды их взводного доводят до его солдат, что они находятся на, чёрт подбери, груде оружия! Кажется, командир даже понимает надписи на ящиках. С отрывистыми хлопками тут и там посреди расстреливаемого с двух сторон склада начинают взрываться разбрасываемые фолькс-гренадёрами американские дымовые гранаты, чей дым обрамляет горящее топливо кольцом настоящего циркового спецэффекта. Или сатанинского ритуала.
Всматриваешься в уходящую к вражеским позициям тропу на севере, Лейтенант, окидываешь взглядом лес правее и чувствуешь, как покрываются гусиной кожей руки, держащие бинокль. Жертвы бушующего шабаша сами оказались колдунами и ведьмами, главными его героями. На их зов является ещё один демон, собрат поверженного, но другой модификации - толще маска орудия со стволом покороче. Прёт на Шерман Ортиса на всех скоростях, ловко забирая правее отступающих ганомагов - прикрыться ими хочет, явно осознавая угрозу с востока, хотя и вряд ли имея представление о её конкретном месторасположении. Во всяком случае гибель подстреленной сбоку самоходки стала ему уроком.
Рядом на тропе - раненые фолькс-гренадёры и помогавшие им с отходом санитары, сейчас попадали в канаву и отстреливаются судорожно и вразнобой, невелика угроза, особенно на фоне рвущихся на подмогу своим второго хетцера и взвода краутов. Последних, впрочем, неслабо накрывают вызванные Валентайном миномёты с блокпоста Коглера, и вот спустя дюжину взрывов вражеское подкрепление залегает где-то в лесу, на таком расстоянии практически полностью пропадая из виду. Можешь быть доволен, Сержант, к третьему залпу от боевого запала целой толпы нацистов не остаётся и следа, теперь Флорес успеет спокойно переустановить пулемёт и будет готов к тому моменту, когда эти уроды всё-таки почешутся подняться в новую атаку. Впрочем, судя по истошным крикам какого-то особенно невезучего парня, им там сейчас и без того есть чем заняться - вон двое самых смелых всё-таки побежали оттаскивать своего тяжёлораненного в тыл. Всё-таки хорошо, что десантники Коглера отстрелялись так быстро: от взрывов вблизи головная боль совсем бы уж невыносимой стала, а так пока держишься, Сержант, даже тех, кто поближе, слышишь нормально, а тем, кто подальше, и без тебя есть чем заняться. Вон Заводной Ник высматривает в бинокль врага в сумерках и хаосе боя, морщится на твою инициативную выходку с запросом артподдержки, но видно, что какая-то новая угроза занимает его куда больше. В бою же так часто - тут потушил, там загорелось, и ведь масштаб пожара виден разве что командиру или такому ветерану как ты, Сержант. А пылает на складе и впрямь знатно.
На левом фланге перестрелка особенно жестока - ни шанса не оставляют уайтовцы спасшимся из горящего хетцера танкистам. Стрелявший из пулемёта смельчак, провозившись с выниманием оружия из турельной установки, не успевает даже вылезти из люка, так и обвисает в нём, упав, изрешечённый, на броню и уронив пулемёт внутрь объятой пламенем самоходки. Рядом, у гусеницы, падает его командир, неловко высунувшийся для ответного огня. Остальные бойцы экипажа настигнуты выстрелами в спины в попытке бежать прочь - их везение подводит их там, где не обманывает опыт, ведь самоходка взрывается изнутри спустя всего несколько секунд: пламя добралось до боезапаса. Яркая вспышка обжигает глаза, больно смотреть, плывёт объятое огнём и дымом поле боя, не успеваешь обеспечить огонь на подавление, Сержант Уайт. Инстинктивно пригибаешься за башней танка, спасаясь от взрыва хетцера, и вовремя - один из ганомагов, пройдясь очередью по позициям сапёров, добирается и до отважившегося нарисовать на себе мишень "зенитчика". Кажется, у тебя дыра в рукаве, Сержант, а визг одних пуль и лязг отскакивающих от брони других до сих пор стоит в ушах. Всё? Или башня ещё на прицеле? Не очень-то тянет теперь вставать за Браунингом в полный рост.
На затянутом дымом складе уже не видать ничего кроме размытых силуэтов фолькс-гренадёров, суетящихся между острых граней ящиков, и неясно даже, что действует на нервы больше - их ответный огонь или весь этот инфернальный вид. Уже даже просто понять сложно, попадаешь ли в кого или нет, кажется, будто выстрелы бейкеровцев бессмысленно тонут в жутковатом тумане смерти.
Ясно одно: план начинает сбоить. Танки задерживаются где-то в тылу, а Ортису предстоит дуэль с на удивление инициативным и смелым противником, в то же время близость позиций краутов явно внушает им отвагу и веру в то, что им ещё удастся выкрутиться из этой переделки.
***
– Панда?!
Из люка Хэллкета высовывается никакой не Дилан, а, внезапно, лейтенант Гонзалес, тоже знакомый, но вообще-то с Шермана. Впрочем, какая разница,главное, что докричались на пару с Диксоном. Повезло ему знатно – не начни орать и махать руками раньше тебя, Рядовой Уиндер, и даже твои знакомства тут никак бы не сыграли.
А так все вдруг замирают и, спустя несколько мучительно долгих секунд, облегчённо выдыхают.
Кроме Чака.
– Какой нахер Панда?! Вы совсем с дуба рухнули, блядь, вы нашего лейтенанта убили... парней...
Хоть и опустил базуку, но дышит тяжело и отрывисто, словно и сам ранен. Но нет, ранены в отряде другие – кто-то стонет, кто-то хрипит, так во мгновение ока боевое подразделение оборачивается жалким подобием полевого госпиталя. Видно, что помочь двум или трем тяжелораненным в таких условиях не выйдет.
– Боец, полегче, ошибка вышла...
– Я тебе, блядь, покажу ошибку! Разворачивай свою колымагу! Парни, грузим наших, на танке должны успеть!
– Рядовой, берега попутал?! Ты не в ресторане, алё!
Мигом забыв про двоих миротворцев, танкисты и десантники начинают ругань по новой. Можно понять и тех, и других, но, черт побери, не лучшее же время для выяснения обстоятельств!
– Гонзалес, кончай этот цирк, едем, там наших мочат! – высунувшийся из люка заросший щетиной Макпаттер хмур и суров, судя по взгляду, в гробу видал всех десантников и их тупорылых раненых. Сами виноваты, у нас тут боевая, матьиё, операция, а они вклинились!
– Парни, я с вами! – Это командир третьего, "десантного", танка, Лекс Крайтон, – Десантуре после боя поможем!
Оставшимся без командира озлобленным десантникам даже и ответить нечего – не с тремя стальными гигантами же спорить на фоне разгорающегося неподалеку боя!
Видишь, однако, Рядовой Уиндер, тень понимания в грустных глазах Монти и Алекса. Видишь отвращение и ненависть в глазах Чака, Рядовой Диксон.