- В Берлине увидимся, если что. Как говорится, но пасаран! - Вуди бы поручкался с десантниками, но руки уже каску-то с трудом удерживали, так что он нежно боднул лбом обоих.
Когда орлята ушли, Вуди скорчил серьезную рожу и вручил шлем Панде:
- Так, держи. Вот смотри. - достал две истерзанных жизнью, но целых пачки сигарет, в одной из которых даже что-то было. Вот смотри. Это мне. - Вуди убрал в почти пустую пачку сигарету из-за уха и вычерпнул чуток из головного убора и получившийся результат убрал в карман. Оставшееся в каске сложил в другую пачку, которая была пустой, забрал шлем и вручил пачку Уиндеру.
- А вот это тебе. Лейтенант будет возникать - делай грустное лицо и говори, что уже наказан моей властью. А то мало ли, че этому лосю из Вест-Поинта в голову взбредет, че-то он злой был, когда приехали.
Вуди надел каску и на него тут же навалилась головная боль и тошнота, будто он перегрелся на жарком итальянском солнце. Немножко трясущимися руками он достал обратно свою пачку, достал сигарету и закурил. Начал жадно, будто выпивая воду после долгого сушняка.
- Мать узнает - офигеет, наверное. Я даже когда дома был после ранения, и то прятался, когда курить хотелось... - протянул чуть больше половину сигареты Панде и продолжил - А ты молоток, Нэш. Ловко ты эту "элиту" обул. Слушай, давай после войны какой-нить бизнес сварганим? Вроде не пропадем, ха. Фух, че-то не особо помогает. Ладно, пошли.
Вуди похлопал Уиндера по предплечью и пошел в санроту. Там была весьма солидная очередь из желающих получить помощь, поэтому Утке пришлось пойти на моральный проступок и, найдя какие-то ненужные замызганные бумажки, проталкиваться к медицинскому начальству, толкая всех остальных, ругаясь матом и угрожая всякими не очень страшными карами. Найдя капитана, подходящего по описанию Макмиллана, Вудроу доложился, что капитан, сэр, штаб-сержант Валентайн, 10-я бронетанковая из Новиля, столько-то раненых из 10-й, столько-то из 101-й и еще столько-то с каких-то других частей тех же дивизий, но он за них не отвечает. И, когда капитан уже отмахивался и собирался его выгонять, сказал:
- Сэр, меня еще это. Ну, контузило. Слышу так, периодически, ну а вообще очень плохо. Сейчас еще и подташнивать начало. Слабость такая, ну. Ну вот.
Доктор, конечно, поругался, но он же доктор, он же добрый. Уже через пять минут капитан осмотрел уши (в которых что-то щелкало), зачем-то еще рот, дал каких-то таблеток и сказал еще: "Не простужаться!", но затем сам посмеялся со своего рецепта. Бредя по больничному помещению, он шепотом перебирал названия лекарств, зачем какие нужны и как их применять. Наконец он поднял голову и неожиданно увидел суетящегося Поляка. Вуди помахал рукой и подошел к нему, рядом с которым по соседству уже кантовался докторенок.
Говорили о чем-то пустом. Шутили про девочек и "Пурпурные Сердца", которые уже вешать некуда. Прощаться не стали, но Утка, закончив диалог словами о том, как же я вам, ребята, завидую, уже откланялся и развернулся, чтобы выйти, как его неожиданно остановил Поляк:
- Слушай, сардж. Короче, держи, нам уже вряд ли пригодиться. - и достал из карманов штанов невесть как не замеченную гранату и пачку тридцатки. Кроули тут же пошевелил челюстью и достал из какого-то потайного кармана какие-то таблетки. Вуди посмотрел ребятам и увидел у них в глазах точно такую же зависть. Они не отказались бы от чистой простынки, лечебного вина и красивой медсестры. Но если бы могли - встали бы и пошли следом за сержантом. Потому что... потому что так было надо. Не по совести, или там по чести... Ну разве объяснишь сейчас?
Немножко расстроенным Вуди вышел во дворик и скучным голосом сказал:
- Новак, собери мне взвод, что ли, а то чего-то все куда-то подевались.