Раньше, в учебниках истории, все дороги вели в Рим. Теперь же, когда Бейкер, Валентайн и компания сами писали материал для этих учебников, все дороги вели в Бастонь - ничем не примечательный западноевропейский городишко, которые стоят через каждые километров... ну десять-двадцать что ли. Из примечательного там был разве что перекресток, где пересекались все дороги, если такой вообще был. Ну если они пересекаются - значит, должен же быть, правильно?
Всю дорогу побитый и контуженный Валентайн просидел невидимый и неслышимый, поглаживая по голове какого-то корчащегося от боли молодого десантника, сам же пребывая в состоянии "полного отсутствия". Что и говорить, в такой переплет он не попадал давно. Даже когда его второй раз ранили. Сейчас его очень ломило, даже карабин представлял собой большую тяжесть. Его знобило - растерзанная куртка не защищала от холода, который буквально всасывался внутрь тела. У него очень болела голова, он слышал только отдельные громкие голоса и хлопки. Жутко хотелось спать. Лишь после того, как он получил "что-то типа приказа" от лейтенанта, что раненые, да и все остальные, временно передавались под ободранное крыло Мамы-утки, Вуди чуток взбодрился. Ну тут уж фиг знает, как так, но как-то вот так.
Когда доехали до местной калички, штаб-сержант первым спрыгнул с борта замечательного теплохода под названием в несколько непонятных букв. С виду он казался такой же суетливой чабанской собакой, только глаза были печальные, как у сенбернара. От некогда былого басовитого писка не осталось и следа - хрипящий голос то и дело сипел, как у наглухо простуженного:
- Выгружайте сначала тяжелых! Если нет носилок - то вон берите двери и грузите на дверях. Легкие, кто не может грузить - собраться в кучу и чапать за мной, будем вам оптом клизмы ставить! Остальные - разгружать, после разгрузки не разбредаться, машины не отправлять, никому без меня не подчиняться!
И собрался уже было подняться, и уже будто прошел мимо неожиданно заулыбавшегося бойчины, но боковым зрением он его все-таки опознал и повернулся к нему:
- Ебать мой небритый череп, кого я вижу. Где свой тарантас-то потерял?
Взвод? Ха. Ну вот. Весь взвод. И половина еще - не мои.
От сигареты не отказался, но закуривать не стал, а положил сигарету за ухо, пряча и то, и другое под шлемом. Спросил только:
- Слушай, где в этом храме Пурпурных Сердец старшего найти?