Выстрелы заставили охранника ретироваться. Один угодил в кабель, проложенный вдоль осветительного шеста: полыхнула россыпь искр и огромный прожектор на вершине яростно замигал ксеноном, а потом с тихим щелчком погас. Стылое пятно остывающего газа какое-то время маячило в ночном небе, напоминая галлюцинацию или дурной коллаж — а затем исчезло, укутав длинный бассейн мраком. Ответная очередь со сторожевой вышки заставила гудеть дощатую стену, за которой прятался Джек. Тёплое дерево вибрировало возле его уха, принимая пулю за пулей. Судя по меткости автоматчика, враги раскрыли положение Уилмана.
«Беллы» нырнули в черноту джунглей, перемигиваясь крохотными хвостовыми огнями. И, когда стих рёв турбированных «Роллс-Ройс М250», дающих тягу в семьсот пятнадцать лошадиных сил чистого выхода, поместье погрузилось в неприятную тишину. В ней зябко лаяли бразильские винтовки. Их треск навевал пыльные воспоминания о том, как солнце садилось над Гиндукушем. Над горами, которые на одном из древних языков Афганистана именовались горами-убийцами.
* * *
Никогда в жизни Поль не чувствовал, как мир рушится у него под ногами. Он вытаращился на пистолет с таким потрясением, что ни один Станиславский не дал бы актёрским талантам Бивиса большей награды:
— Va te faire foutre...
Сердце телохранителя уже падало в зыбучую пустоту, а палец Аарона... упёрся в негнущийся спуск. Патрон тихо крякнул в патроннике. Перекос. Шесть статистических шансов из ста. Особенно если учесть, что патроны для южноамериканских «Беретт» с тысяча девятьсот восьмидесятого набиваются на «Форьяс Таурус» в Порту-Алегри. Бразильскими руками и, конечно, с бразильскими стандартами качества.
Ещё секунду Поль глупо смотрел в ствол «Беретты». А потом, взвыв что-то нечленораздельное, ринулся вперёд. Правой рукой он схватил пальцы Брю на рукояти, выворачивая пистолет к окну. Его левый кулак метнулся к лицу Бивиса. Бонне вскрикнула.