— Случается. Но что вы, для полётов есть пилоты. Я не сильно люблю летать, — отвечала Софи и махнула в сторону оставшейся позади «Сессны». — Мне привычнее управляться с каноэ, чем с самолётом, хотя Жюстен иногда учил меня вашим развлечениям.
Они шли по садовой аллее, лавируя среди гостей. Бочкообразные пальмы и подстриженный капсис, удивительный кустарник с крупными ярко-морковными цветами, образовали для них живую аллею, запруженную лицами и длинными столами. В этом празднике соединились самые разные представители общества. В меньшинстве состояли пожилые мужчины в тёмных смокингах и стареющие дамы в роскошных нарядах — видимо, наследие прослойки колониальных рантье, прежде владевшие плантациями и латифундиями, а ныне огрызающееся против власти прогрессивных течений. Значительно больше было мужчин от двадцати до сорока. Кто-то походил на Бивиса, кто-то щеголял в искрящихся пиджаках или тонких майках с яркими эмблемами брендов. И, разумеется, как ни один иной праздник, этот не обошёлся без девушек. Люди вроде сеньора Паскаля падки на женскую красоту и молодость.
Как понял Бивис, вечеринка носила неявный, но вполне иерархический характер. Терраса и первые этажи дома были отведены для взрослой и более спокойной публики, а сад — отдан на растерзание молодым.
У бассейнов мелькали смуглые полуобнажённые тела, а официант подавал шампанское прямо в руки купающихся. Кто-то целовался на середине бассейна под свист оравы общих знакомых. Должно быть, прозорливый сеньор Паскаль позволял резвиться за свой счёт племянникам, фаворитам и младшим братьям своих деловых партнёров. Пьянящая душа тропической вседозволенности витала в воздухе, обещая многим из веселящихся жаркое продолжение ночи. Ведь ничто не сближает так, как недостаток одежды, подогретый текилой и кокаином.
Пользуясь экскурсией, Аарон подмечал то, что осталось незамеченным ранее. Толстые кабели тянулись от осветительных мачт к продолговатому дому охраны, исчезая в специально пробитых под крышей штробах. По-видимому, главный генератор располагался в севером конце сооружения и в комнату с ним вела неприметная торцевая дверца. Но местная энергосистема не замыкалась на единственном генераторе. Хотя садовые гирлянды и фонари у бассейнов тем или иным образом соединялись с осветительными мачтами, главный дом не имел видимых линий на генераторную. В принципе, резервное питание внутри самого особняка было логичным решением, если учитывать, что Паскаль хранил на своей территории целый парк вычислительных мощностей. Подобной технике требуется надёжный резерв и бесперебойные заместители, чтобы избежать чрезвычайных ситуаций.
Одинокий охранник скучал в полутьме у стены, а рядом с ним Бивис приметил стальную калитку с кодовым замком. Аналогичную он видел позади вертолётных площадок. Судя по всему, через них можно было попасть за стену, не пользуясь сейчас запертыми главными воротами. Калитки не выглядели бронированными плитами, скорее они напоминали квартирные двери в неблагополучных районах Нью-Йорка. Тем не менее, вынести такую простым ударом ноги не получилось бы и у Геракла.
Их уродливая надёжность контрастировала с воздушной, почти пляжной архитектурой виллы. Весь первый этаж со стороны террасы светился открытыми комнатами. Его стена представляла собой почти сплошное жалюзи из серии настежь распахнутых дверей. Левое крыло отводилось под роскошную оранжерею, дышавшую головокружительными ароматами редких цветов, а из правого поминутно возникали официанты с новыми тележками и подносами — там устроили кухню. Первый этаж центрального особняка занимал большой холл с плетёной мебелью и индейскими статуями вдоль стен, и оттуда на верхнюю галерею вела раздваивающаяся лестница. Жилые и личные помещения виллы занимали второй и третий этажи. Аарон видел всё это, потому что Софи привела его на террасу, подальше от оглушительного гвалта, динамиков и бесцельных бесед.
— Трудно остаться хорошим человеком, делая большой бизнес, — заговорила она, заняв столик в отдалении. — Жюстен — опасный и могущественный человек. Вы знаете это, если согласились приехать.
Между ними тускло сияла свеча, накрытая полупрозрачным стеклянным колпаком. Загорелое лицо женщины терялось в тенях. Лишь полосы света от стробоскопов временами пробегали по нему, вырезая из сумрака аккуратный нос и внимательные глаза.
— В этих местах защищают себя не потому, что нуждаются в защите, а чтобы предотвратить беду. Мужчина с копьём пройдёт по мосту, не зная бед, но беззаботное дитя у реки неизбежно привлечёт каймана. У Жюстена много друзей. Найдётся и недовольный аллигатор, — мгновение она хранила таинственное молчание, а потом легко рассмеялась. — Бросьте, Кристофер. Возможно, я разрушаю местный колорит, но здесь уже давно цивилизованная земля. Вопросы того уровня, о которых вы приехали говорить, решаются в Кайенне, а не поединком на ножах. Хотя… у вас смелый взгляд. Вы, возможно, не испугались бы и поединка.
— Просто я не опасный и не могущественный, поэтому мне нечего бояться, — отшутился Брю.
— Ну что вы. Здесь нет незначительных мужчин, — укорила Софи, нещадно льстя едва ли не половине парка.
— Кому я нужен? Современные кайманы выбирают не самую слабую жертву, а самую вкусную.
— Вот как.
— Или же самую опасную. Думаете, если бы я был опасным, ваш муж отпустил бы вас со мной?
— Жюстен любит играть с огнём так, что порой не замечает лесной пожар под собственным носом, — Софи задумчиво поправила свечу, подвинув её на центр стола. — Скажите, Кристофер, вы знаете имя римской богини плодородия?
— Гера?
— Чуть помладше.
— Увы, греческих богинь я помню лучше.
— Что ж, вот так мы становимся жертвами нашего снобизма, — Бонне легко улыбнулась. — Я хотела проиллюстрировать свои слова изящной аналогией, но получилась только неловкость. Церера, Кристофер. Римляне звали богиню своей земли Церерой. За то, что она «дарила урожаи великие», как писал Плиний.
— Наверное... вы правы, потому что первой богиней я вспомнил Афину.
Улыбка Софи осталась прежней, но на мгновение Аарон заметил досаду на её лице.