Он был грязным, этот проводник Хэм – уродливое отражение старины Айвена потасканное в острых зубах госпожи жизни. Немытые клочья светлых волос, бледно-голубые глазки в коих чувствовалась примитивная, но и одновременно вполне живая себе душа. Такая вот своеобразная душа, словно меленький, но чистый родник, серебряный такой, но крохотный одновременно родничишко-то.
Прыщи. Грязь. Расширенные поры. Если бы Айвен родился на этих богом забытых болотах на окраине Империи, он выглядел бы точно также – будь его матушка измученной крестьянкой, будь его достойный батюшка необразованным селянином, коему не ведом животворящий свет высокой литературы.
Но джентльмен Айвен – это не Хэм, а суеверный Хэм вовсе не Айвен. Проводник Хэм кривится и дергается услышав неприятные для себя вопросы, интеллект его слишком слаб чтобы противостоять народным суевериям. Длинные желтые пальцы его извлекают на свет божий трубочку, Хэм испуганно поглаживает засаленные штаны, боязливо втягивая немытую голову в плечи. Кажется, хочет сложиться, словно подзорная труба. Исчезнуть из вида огромным напуганным младенцем.
- Эээх, сэр, можно ли мне закурить пожалова? Добрые пастыри-то они сэр, это значит, что ясные деньги в зимний день! Можева они и случаются, но помилуй нас Господь, редкова то бывает. Как есть редко! А уж если о многоуважаемом пастыре отце Кристиане говорить… - махнул рукой Хэм, еще боязливее голову свою большущую понурив. – Нееет, я уж не извольте думать, того этого, даже и не жалуюсь. А все ж таки отец Кристиан ужо больно путано свои длинные речи ведет. Словно веревка, значится, вся в узлах. А пойми где у нее оконцовка и где началова, один черт разберет! Ох, помилуй меня небо за грязные словца…
И Хэм замолк ненадолго, свою трубочку в руках принявшись вертеть.
- Кикиморы они чем страшны? Они как люди, сэр, а ужо на самом деле – грязь как есть грязь. И в венах у них болотная вода течет, и глаза у них покойничьи, и зубы что у снулых рыб – полупрозрачные острые пилы. Очаровывают они, сэр! И уводят. А куда уводят? Уж про это лучше и не знать, куда они народ честной собирают… Там-то сэр большое лихо обретается, - Хэм махнул рукой неопределенно вглядываясь в сырое покрывало бесконечно-серого тумана. – Только проходева ему нет на земли честных христиан. Как нет, спаси нас Небо! Но когда канн-кейерреме, тогда уж оно может прийти. Тогда уж у него есть сила, но про то уж лучше не болтать сэр, про то уж лучше совсем языком телепать не стоит.