Фома медлил, переваривая информацию, состоящую в основном из догадок и предположений.
Дом — морок. Хозяева — колдуны, жадные до чужих душ. Дамир — дурак, попавший в ловушку. Душа его — в бирюзе. Бирюза — на столе. Зачем её там оставили, если она уже полна? Значит, больше одной души вместить может. Или не всю душу ещё вытянула. И другие камни тоже на столе лежали, только Фому-простоту они привлекали лишь как решение возможной загадки. Ведь нужно было сделать правильный выбор камня, так? Или нет? Ему больше дубовый стол нравился, за которым колдуны сидели, и то без какого-то умысла заполучить себе такой же, просто добротный был стол и всё тут. Красивый. Что касается камней, то разный цвет, наверное, должен был рождать определенные ассоциации, но ничего толкового на ум Дубне не приходило. Ну хрусталь, ну чистый, ну прозрачный. Это значительно отличало его от других камней, но в основном только внешне, ценности и смысла в нём было не больше и не меньше, чем в других. И как выбирать тогда? Лесовед посмотрел на цыгана. Тот уже раз ошибся, мог ошибаться и второй...
Тем временем Бреннард продолжал давить на хозяев дома, а те никак на это не реагировали. Расселись как сытые коты, и на мышей поглядывают. Смелых, визгливых, вкусных мышей. Чуют ли они настрой аристократа? Он же как струна натянутая, лопнет в любой момент, сорвётся, прыгнет, в ус котовий вцепится. Наверное, им это не страшно. А может, они этого даже ждут. Эх, что делать-то?
Решился Фома. Вышел вперёд, на Бреннарда даже не глянул. Не хотел чтобы тот увидел в его взгляде то, чего не было. Поступает пусть как знает, так оно лучше будет. К столу подошел, чтоб Дамир по правую сторону оказался. Камни разглядел ещё раз, не трогая. Стекляшки стекляшками.
— Я свободу выбираю, — и рукавом размашисто по столу прошелся, сбрасывая все камни на пол. Авось, Бирюза до цыгана докатится.