Рыцарь выгнул бровь под забралом, из-за чего его вящее удивление осталось достоянием лишь его одного, поскольку сам он оставался неподвижным, не зная, как реагировать на открывшийся вид. Неужели она приняла его слова за чистую монету? Нет, не могла стражница королевы быть настолько доверчивой. Скорее дело было в славе этих женщин, вполне очевидной и, похоже, честной. Красивые, сильные, способные справляться с воистину невероятными вызовами и... бесконечно падшие женщины. Именно так говорила о Тринадцати молва. И теперь Орнштейн ей верил. Во всяком случае то, что он видел перед собой было признаком распущенности и смелости, которых не встретишь у знатных, воспитанных леди. Ну и, чего греха таить, вид был великолепный.
- Водоем - слишком сильное слово для океана. Может лучше лужица?
Не удержался он от колкости, продолжая наблюдать за импровизированным танцем словно кобра за укротителем, а потому совершенно потерял бдительность и не заметил, что и стало несколько больше на берегу.
- Было вовсе не обязательно устраивать танец мурен, но раз уж вы начали - продолжайте, прошу. - Раздался громкий, сильный, словно морской прилив голос позади и слева от Орнштейна, из-за чего тот резво вскочил, прокручивая копье в руке и направляя на незнакомца. - О, прошу, не нужно резких жестов. Я - Термалэйн, герольд Сатики из Тур-Домиос. Кто же вы?
Он был поистине высок и поистине удивителен. Возвышаясь над Орнштейном почти на голову, акван вместо одежды носил бирюзовую броню из мелких чешуек, изгибающуюся в такт движениям, словно кольчуга. Кожа самого Термалэйна имела оттенок лазурного неба в ясный полдень, и была на вид гладкой, словно акулья. Сплюснутый нос и начинающиеся за острыми ушами жабры, а так же взгляд блеклых, почти прозрачных голубоватых глаз выдавали в нем аквана даже больше, чем все остальное. Образ дополнял посеребрённый трезубец и сеть, прикрепленная к поясу под левой рукой.