Они смотрели вниз своими пылающими глазами, словно завороженные. И хотя у Мелеха и вырвалась слегка победоносная улыбка, взгляд Люциса прямо намекал ему, что потом он обязательно отыграется. В остальном же, братья лишь поглаживали любовницу по волосам и ушкам, каждый все старательнее поощряя за то, что она задерживалась на его стволе, оставляя в горячем ротике все дольше и дольше. Это было тихое, молчаливое соперничество, накалявшее обстановку не хуже возбуждения и, пусть и беззлобно, но заставлявшее братьев переглядываться с ухмылками. Судя по всему, им раньше как-то не доводилось наслаждаться одной женщиной на двоих.
Но каждой неге и игривому удовольствию приходит конец, а каждая женщина заслуживает развития своей игры. И Эвелинн, конечно, не была исключением, способным насытиться лишь лаской ртом. Они подчинились ей безропотно, явно желая угодить в её собственном танце, хотя обещание танца другого никуда из памяти не выветрилось. Что это было? Надежда на второй круг, или нечто иное? Как бы то ни было, здесь и сейчас следовало наслаждаться тем, что было и есть сейчас, потому что Мелех заставлять себя ждать не стал.
Его крепкий, сильный ствол проник в нее почти в тот же миг, что пальцы сомкнулись на упругих ягодицах. Это вызвало легкое забавное ощущение, что парень точно знал, куда бить и был достойным ассасином. И хотя первый удар её не убил, он был очень чистым. Он не стал срываться в карьер, как делали многие, но продолжил пронзать и растягивать её неторопливо, плавно и очень вдумчиво, словно Эвелинн была хрустальной принцессой, а не сильной, уверенной в себе эльфийкой.
Люцис же, в член которого она сначала по инерции ткнулась носом, лишь улыбнулся, сидя на коленях и отвел прядь рыжих волос за острое ушко, глядя на нее сверху вниз взглядом, казалось, понимающим, а затем подмигнул и кивнул в сторону своего достоинства, словно намекая, что пора бы ей приняться за дело, а то он итак уступил братцу уже два шанса побыть первооткрывателем её прелестей. Впрочем, в таинственных глазах татуированного колдуна она могла обнаружить и выжидание, даже обещание того, что он возьмет свое, точно так же, как это обещание было послано Мелеху. В этот момент он казался даже немного жутким, но уже в следующий чуть приподнялся и снова погладил её по волосам, будто примеряясь и размышляя, может ли позволить себе наглость, сбрасывая морок и превращаясь во все того же Люциса.