Ещё через полчаса они прикрыли дверцу печи и вытянулись рядом друг с другом на постеленных куртках и свитерах. В котельной воцарился прежний мрак, но теперь в нём жило тепло. Из-под дверцы пробивались багровые отблески, и в них темнота больше не казалась страшной. Закинув руки за голову, Оливер пялился в неё и потягивал ректорский бурбон, с наслаждением чувствуя, как алкоголь воскрешает в нём человека, а Эбби хрустела сухофруктами.
— Я думаю, — признался Оливер, неожиданно сев, — что я принял важное для себя решение, когда поехал на автобусе в Аварис.
— Не понимаю, — ответила из темноты Эбби. — Почему ты так говоришь?
— Я собирался уехать в Портленд.
— Серьёзно? — хруст сухофруктов стих. — Ты серьёзно просто думал… взять и поехать в другой город? Другой штат?
— Что в этом такого? — Оливер искренне не понял её удивления.
— Но… Оливер, у тебя же… ты же…
— Дом, семья, нет денег? — с презрительной усмешкой спросил мальчик, ощущая себя донельзя странно: он всегда злился при таких разговорах, но сейчас физическая близость к собеседнице не позволяла ему разозлиться всерьёз.
Он не привык лежать с девушкой рядом и разговаривать вот так запросто. Обычно это заканчивалось торопливым сексом или все засыпали как попало после очередной пьянки. Флор никогда не искал собеседников. И уж точно никогда прежде не рассуждал о жизни, лёжа на полу старой котельной.
— Ну… да, — будто почувствовав его настроение, Эбби ответила тихо и почти ласково. — Я не представляю, как можно просто сесть и уехать на побережье.
— У меня никогда не было тут настоящего дома, — легко признался Флор. — Меня никто не ждёт.
— Или ты никого не ждёшь.
Флор помедлил:
— Или так.
Дрова потрескивали в котле, а трубы гудели, будто расправляющие плечи Атланты. Сковавший их ледяной сон рушился, наполняя подвал влагой и жаром. Ребята вновь долго молчали, пока Эбби не продолжила диалог:
— Но ты сказал, что решил приехать сюда. Зачем, если тебя никто не ждал?
— Сестра, — неохотно признался Флор. — Ты ехала на свадьбу к брату, а я ехал к сестре, чтобы позвать её с собой. Или хотя бы попрощаться. Сказать ей «до свидания», знаешь. Преодолеть это проклятое ледяное поле. Обнять, поцеловать, лизнуть в щёчку.
— Оливер…
Умерив насмешку, подросток закончил уже серьёзно:
— Эти факты как-то связаны. Не знаю, как именно, но они — единственное объяснение тому, что мы находимся в одной и той же метафоре. У тебя нет здесь родственников. Город не подсовывает тебе письма с иллюстрациями прошлых ошибок или невысказанными сожалениями.
— Ты поэтому спрашивал меня, что я тут забыла? — вспомнила Эбби.
— Ну естественно, — запрокинув голову, Флор вылил в горло остатки бренди и прикрыл глаза. — Ну естественно… Ты не можешь находиться тут, если не замёрзла внутри.