После предложения отца, Амала бросилась ему на шею с радостным визгом, с трудом удерживая от того, чтобы не пуститься после этого в пляс, хлопая в ладоши, подобно ребёнку, получившему долгожданный подарок.
Не скучает ли она в этой золотой клетке? О, Асклепий, да она уже была готова на стенки кидаться. Ей до тошноты надоело врачевать больные животы, мигрени и порой срамные болезни, с которыми являлись высокородные пациенты в дом семьи Каур.
Тренированный разум требовал препятствий, которые можно было бы преодолеть, поэтому новость о неизвестной болезни она восприняла с небывалым воодушевлением, которое сложно было бы представить у человека иного призвание.
- Твой ученик передал какие-то свои мысли или наблюдения? Пути распространения? Период вызревания? Симптомы? Возбудитель? - заваливая отца скопом вопросов, Амала не удержалась и все-таки начала бродить туда-сюда по комнате, в итоге остановились у окна во внутренний двор.
Её взгляд скользнул по утоптанной площадке и остановился на человеке, к которому она испытывала противоречивые чувства. Это был её "подарок". Отец притащил ей этого боевого раба из своей последней поездки и тогда она, хоть убей, не понимала зачем. В отличие от хорошо обученных слуг дома, этот варвар был неотесан, вечно хмур и не отличался широкими знаниями или умениями, необходимыми слугам в среде благородных.
Впервые её мнение пошатнулось, когда она увидела его в деле на проверке и поняла, в чем разница. Он отличался от домашних слуг так же, как потертый боевой клинок отличается от парадного. И тем, и другим можно рубить, но разница очевидна. Тогда, на проверке его навыков она стояла за его закованной в сталь широкой спиной и никто из слуг, вооружённых затупленными тренировочными мечами так и не смог перейти невидимую черту и коснуться её.
Вот и сейчас он отрабатывал это своё ежедневное "воинское правило" на утоптанной площадке внутреннего двора. Движения его были скупы и отточены. В них не было танцевальной грации, в них была грация смерти и неудержимая сила. Движения профессионала. Пожалуй, примерно так же она сама двигается со скальпелем.
Поймав себя на том, что она слишком пристально наблюдает за своим слугой, Амала слегка смутилась, а потом рассердилась на себя из-за этого непонятного смущения. Гордо вскинув голову и независимо тряхнув копной чёрных волос, она повернулась к отцу, ожидая ответа.