Щиты столкнулись с такой силой, что чуть не треснули. И началась пляска мечей. Прямой клинок Фаррела и искривленный Гайир-джи то били с силой друг в друга, то выписывали хитрые фигуры, стараясь обойти противника. В руках могучих бойцов они то резали, то пытались уколоть острием. А щиты, да и все тело тоже были оружием. Поединщики двигались по кругу, осыпали друг друга градом ударов и получали от этого удовольствие. Западная школа боя оказалась не такая примитивная, как считали на родине Гайир-джи. Видимо раньше до Индостана добирались далеко не самые умелые выходцы из стран заката. Особенно тяжело пришлось Гайир-джи, когда кельт применил «пляску Нуаду». Его меч и все тело стали двигаться настолько плавно и непрерывно, что обманывали взгляд. Нельзя было понять, быстрый удар летит навстречу или более медленный и сильный. Зато Гайир-джи за счет кривизны клинка раз чуть было не отхватил один из усов Фаррела. Когда оба стали тяжело дышать ,а на теле выступил пот, гвардеец резко отшагнул назад и рявкнул:
- Ты принят! Приветствую нового брата!
Тем временем представители более абстрактного искусства вели неспешную беседу.
- Это будут псы для грязной работы. Если вспыхнут волнения, то кому-то надо будет рубить чернь, жечь дома, насиловать эмирских жен и сажать на кол их щенков. Не гвардию же для этого использовать. А как все кончится, или вовсе не начнется, то от этого сброда и избавиться можно. Для того чтобы народ полюбил правителя, надо вначале загнать его до полусмерти, а потом немного ослабить поводья. Хорошо, что султанша Соломея это понимает.
Маг совершенно спокойно рассказывал это незнакомцу. Или надеялся на солидарность коллеги, или не считал сведения хоть сколько-нибудь секретными.