Тарариала ушла от ворона и направилась наконец к Берглину. Он мог заметить, что девушку потряхивает и Тарариала торопилась рассказать ему из-за чего. Эльфы спускались в подземелье, а по пути Тарариала поведала Берглину приглушенно, но эмоционально о том, что она узнала.
Звук шагов отскакивал от каменных стен и Тарариала с нетерпением уводила Берглина все дальше в темноту подземелья.
— Мне нужно кое-что сказать тебе. Во первых вот, — она передала эльфу записку, — Тот истеричный маг мутит воду. Но нет, это не первое, о чем я хотела рассказать. Мы можем достать Ханникета уже сегодня. Да, он здесь, мы были правы, придя сюда. Драконорожденный оказался с ним в плену. Видимо Маэл не возглавлял нападение бандитов, или возглавлял, но неудачно, что его взяли в плен на мельнице. В любом случае я выяснила, что он был там всего час назад. Они освободились, значит у него час форы. Драконорожденный сказал, что ворон вот этого типа, — Тари указала кивком на записку, — Знает где его искать. Но это точно не ворон, простые птицы не предлагают сделок..
Ворон собирается встретиться с Ханниметом сегодня вечером и может провести нас. Он сдаст нам Ханникета, а в замен.. Хочет чтобы мы убили одного человека. Да, убили кого-то, он не сказал имени, но обещал, что мы и сами захотим это сделать, если узнаем о нем всю правду. Это случится сегодня. Мы сделаем дело, и Ханникет будет наш уже сегодня.
Тарариала остановилась, взяв Берглина за руки и посмотрела ему в глаза с вопросом, но в ее движениях, он мог прочитать отчаянную решимость.
Малознакомые символы на клочке бумажки ни о чем не рассказали Берглину и он с удивлением посмотрел на Тарариалу:
– Что здесь написано? Я не знаю ваш язык.
Правда, рассказ о разговоре с фамильяром был несколько интересней, нежели нечитаемые закарлючки на бумаге. Да только дроу явно не разделил отношения эльфийки к сделке с птицей. Скептически посмотрев на девушку, дроу вздохнул и пояснил свое недоверие:
– Не знаю как местные маги, но у меня дома маги доставали себе таких слуг из самых разных планов существования, и обычно эти твари ничем не лучше их хозяев, такие-же лживые и пытающиеся тебя обвести. Пока этот выползень назовет имя цели, пусть провалится в Бездну, или откуда он там вылез. Мы найдем Ханникета и без него, пусть на это уйдет больше времени. Но становиться карманными убийцами неведомой сущности – так себе перспектива. А сказочки о том, какой плохой тот, на кого я вам когда-то укажу пусть оставит для детей. Имя его цели в обмен на информацию о нашей – может быть я и согласился бы. Так – нет.
Понимая что разговорился, и возможно даже говорил громче чем следовало, Берглин замолк и едва слышно добавил, увлекая Тари за собой, не упуская возможности прижать ее поближе к себе:
– Пойдем лучше поговорим с пленником, пока его никто не прикончил, потому что так ему сказали голоса в голове.
— Аа, точно, сейчас.. Здесь написано "На ваши с дроу головы назначена награда в 500 золотых. Губернатор знает о ней. Покиньте Гринест",— Тарариала снова посмотрела на Берглина, но теперь с досадной усмешкой, — Это так глупо, что смешно. И он думает запугать нас этим?
Точка зрения Берглина заставила Тарариалу задуматься.
Она без возражений спустилась с ним к пленнику и перед тем как предстать в виде мучителей спросила.
— Наверное ты прав.. Давай сначала узнаем, что известно этому неудачнику. Как обычно?
- О, как благородно. И опять ни имен, ни какой-то конкретики. В жопу птицу и его хозяина.
На время выбросив из головы пустословного волшебника, птица которого казалась пока полезнее и умнее своего хозяина, ну или того, кто играл эту роль, дроу переключил внимание на насущные проблемы.
- Да, поиграй с ним, а я если что подключусь, или задам пропущенные вопросы.
Состояние у Тарариалы было разбитым
, не ясным осталось, получит ли она этим вечером долгожданного Ханникета, или опять упустит
. Нервы были на пределе после долгой ночи напряженных сражений с такими же бандитами, как и тот, что сейчас ждал своей участи.
Тарариала неуверенно посмотрела на Берглина. Она уже делала это раньше, но сейчас ей казалось, что она не справится. Как в первый раз.
— Вряд и я буду так же убедительна, как тогда, когда изображала жрицу дроу..
- Да ладно? Ты и не справишься?
Берглин усмехнулся и притянул Тарариалу за пояс к себе, с очень близкого расстояния взглянув ей в глаза.
- Ты же знаешь зачем нам нужна информация о Ханникете. И почему мы идем по его следу.
Дроу прижал эльфийку к стене, страстно впившись поцелуем в ее губы, напоминая о смешанных звериных чувствах, смеси из чувства мести, страсти, жажды крови и, наверное толики сожаления об ошибках. И надеясь что печальные воспоминания о событиях, побудивших гнаться за Маэлом, не возьмут верх над Тарариалой и она сохранит свою твердость, необходимую в столь интересном занятии как допрос.
- Все получится, я помогу.
Сделав шаг назад, он освободил ей дорогу, тем не менее готовый если что вмешаться в готовящееся представление.
Темница донжона была в подвале под оружейной. Маленький каменный мешок за дубовой дверью, в которой было сделано отверстие для еды. У входа стоял ополченец, но он не стал препятствовать, Найтхилл уже предупредил, что с пленником хотят поговорить, так что он, поприветствовав пришедших, ушёл с дороги, прижавшись к стене узкого коридора.
Внутри камеры было темно и пусто. Едва открылась обитая металлом дверь, свет факела из коридора быстро отыскал сидящего на холодном полу мужчину в кандалах. Он сощурился от непривычной яркости, и отвернулся в сторону, закрывая лицо длинными сальными волосами. Воздух здесь был холодным и спёртым, места в камере было так мало, что сюда не поместилась бы даже кровать, и из мебели здесь были только мокрая солома на полу и ведро, приготовленное для испражнений.
Тарариала снова разгорелась ярким пламенем с искрами от страсти Берглина. Уголек бледных глаз разгорелся, отразившимся алым от глаз дроу и эльфийка улыбнулась прямо во время поцелуя. Она была готова сделать все, чтобы заполучить желанную жертву.
Охотница двинулась к двери и кивком проводила охранника со своего пути. Но входить помедлила и обратилась к служащему, вжавшемуся в стену.
— Что вы нашли при обыске пленного?
— Ась? А-а-а... Ну это, ножички его всякие, арбалет. Торбу с собой прихватил пустую, чтобы добра в неё напихать, да, видать не успел. Он, видать, всё своё добро где-то оставил, в бой налегке пошёл.
Слышавший доклад охранника бандит никак не отреагировал на сказанное.
— Понятно. Нам нужно время наедине с пленным, поэтому можешь подождать нас наверху?
— Да, конечно. Только вы это, следите получше за этим плутом, чтоб не сбежал. Нам его ещё судить завтра за всё, что он натворил.
Обрадованный возможностью покинуть свой унылый караул, ополченец, разминя ноги, удалился вверх по лестнице.
Дверь открылась и эльфийка вошла внутрь, перекрывая часть света факела. Она встала напротив, выжидающе глядя на пленного, она рассматривала его и спустя несколько вдохов затхлого воздуха начала разговор.
— Слышал? Тебя завтра будут судить. И ты знаешь, что будешь приговорен к смертной казни. Готов умереть?
Бандит повернулся посмотреть, кто с ним разговаривал, и Тарариала увидела лицо этого мужчины, возраст которого сложно было определить за светлой недельной щетиной. Увидев эльфийку, он не очень впечатлился.
— Только после того как ты выполнишь моё последнее желание, красотка.
— Оо, я за этим и пришла. Как ты угадал? Я и охранника отпустила, чтобы нам не мешали. Давай теперь я угадаю. Твоим последним желанием будет.. Хм, рассказать мне все, что ты знаешь о Маэле Ханникете. Как тебе такое желание?
— Ханникэте? Это тот, которого уронил Лангдедроса? С чего бы я вдруг захотел о нём что-то рассказывать?
— Да, расскажешь про него и про Лангдедроса и про "уронил". И расскажешь всё и потому что захочешь. Потому что, если не захочешь, то будет больно.
— У-у-у, какая дерзкая! — осклабился бандит, — Мне нравится! Люблю стервочек. Что, будешь пытать меня вот этими нежными белыми ручками? У меня есть другое предложение. Как насчёт принести мне бутылочку вина и пожрать чё-нить, и я те всё расскажу? А то, мать вашу, поставили мне тут ведро, а мне в него даже посрать нечем, бггг.
Тарариала прищурилась и облокотилась плечом на стену темницы.
— Может быть я бы так и сделала еще полгода назад. Но после встречи с Ханникетом я поняла, что с вами можно только болью. И многие испытали боль от моих нежных белых ручек. Многие не смогли перенести ее.. Давай так, это твой последний шанс рассказать все мирно, и дальше будешь проводить оставшиеся сутки вмести со всеми своими конечностями. Целый, прям как мама родила.
Давай по порядку, Ханникет был главным в вашей банде? Что они не поделили и как его уронил Лангдедрос?
/roll 1d20 (3) =
3
— Ууу, какие мы страшные! Перед зеркалом репетировала? Впечатляет, ага, я уже почти испугался. Слух, рыжая, вот чё ты ломаешься, как целка? Метнись давай за винцом с лепёхой, и я расскажу что знаю. Чё ты тут садо-мазо выдумываешь? Дружка своего черномордого впечатлить пытаешься?
Тарариала сжала губы и оторвалась от стены.
— Берглин, подержи его, чтобы не дергался.
Каменный голос не дрогнул и эльфийка обнажила скимитар.
— Такую дрянь как ты мне не жалко. Все твои друзья наверху лежат трупами у ворот крепости. Ваше нападение проиграно. Твоя собачья жизнь кончена. И я могу убить тебя, только намного больнее, чем будет завтра на плахе. Ты последняя преграда перед моей целью. И я легко расправлюсь с тобой, если не скажешь прямо сейчас. Мне нужен Ханникет. Где он прячется?
Бандит перестал веселиться и посмотрел на эльфийку с презрением.
— Мдэ? Думаешь, я боюсь боли так же сильно, как и ты? Детка, ты удивишься. Давай, покажи какая ты крутая, и вали потом сама искать Ханникэтов, Лангедросов и прочих ребят, которые тебе так нужны. Раз меня так и так казнят, мне терять нечего.
– Сломаешься, рано или поздно. В итоге все вы ломаетесь, каких бы из себя не строили. за свою короткую жизнь, вряд ли ты узнал все методы, заставляющие человека говорить.
Покопавшись в рюкзаке, Берглин достал сверток им бурдюк. Походный рацион за долгое время может порядком надоесть, но с голодухи он кажется пищей богов. Бросив оба предмета пленнику дроу пояснил:
– Ешь и рассказывай. Вино получишь после. Это, конечно, если не перестанешь выеживаться и не вынудишь причинить тебе боль.
Вид сушённой галеты не впечатлил пленника.
— Ага, конечно, нашли дурака. Как только я всё расскажу, у меня вообще козырей не останется, и вы просто пошлёте меня куда подальше с моими требованиями.
- В отличие от людей, я еще не давал невыполненных обещаний. За сотрудничество с нами ты можешь получить предсмертную жратву. Как ни как мы тут герои или около того, а упомянуть о последнем желании не сложно. Ты уверен что не хочешь говорить?
— Отчего же не хочу? Очень даже хочу.
Пленник прижался спиной к стене, чтобы было поудобнее.
— Я тут вообще подумал и это... что я, алкоголик что ли, в одиночку пить? Возьмите себе тоже по бутылочке, вина или чё покрепче. Лучше покрепче, конечно. Выпьем, поговорим за жизнь, как благородные лорды.
- Пить - вредно. Да и не за теми разговорами мы пришли. Ты знаешь что нам нужно, а если хочешь потянуть время... Ну так бы и сказал. Мы его тебе растянем, только вряд ли оно тебе в таком случае понравится. Как там у вас на Поверхности говорят? Минута на сковороде тянется дольше сотни лет?
Терпение - явно не слишком сильная сторона Берглина, так как он тоже вошел в камеру, намереваясь зафиксировать пленника и предоставить Тарариале поле для игры, если, конечно, бедолага, обрекающий себя на ад еще при жизни не передумает и не начнет довольствоваться тем, что дают.
К сожалению, каменный мешок, которым была камера, не был оборудован под пытки. Тут не было даже крюка, на который можно было бы подвесить это страждущее выпивки тело, так что Берглину придётся всё делать вручную.
- Тари, ты с какой части тела начнешь?
— У нас мало времени, поэтому мне уже плевать с какой части, — шипела эльфийка.
Она чувствовала, как ее добыча уходила от нее все дальше, она уже не надеялась услышать что-нибудь стоящее от пленника, и не видела надобности в пытках, после которых она не сможет спать еще неделю.
— Прижми его к полу, чтобы не дергался.
Тарариала дрожащей рукой закрыла дверь, оставляя за ней будто немых зрителей собственного страха.
— Нам нужно знать, где найти Ханникэта, слышишь? Скажи, где он может прятаться.
Зазвенела сталь, в руках девушки оказался кинжал, она отбила каблуком руку пленного, наступив ему на запястье. Пальцы веером предстали перед ней.
— Начинай говорить.
Острие кинжала направилось под ноготь мужчины, эльфийка перестав моргать, замерла на секунду, а затем ударом по рукояти вогнала кинжал под ноготь, точно следуя выученным урокам дроу.
Вместо рассказа послышался крик во всю глотку:
— Ааарррррссссуука!!!! Грязная шлюха, да иди ты к чёрту! Чтоб тебя черти жарили! Хер я тебе что скажу, сучка рыжая!!!
//–1хп бандиту
Отодрав ноготь, она откинула его в сторону. В ушах звенело. Тарариала прокрутила каблуком по тыльной стороне ладони, расправляя руку вновь, и выбрала следующий палец.
- Где Ханникет? Говори что знаешь.- голос эльфийки был низким, и как ей казалось, не выдавал ее дрожи.
Еще один удар вогнал лезвие в плоть.
В ответ послышалось ещё больше истошных криков и ругани.
//ещё –1 хп бандиту. Бандит пытается вырваться из захвата: Акробатика бандита (с помехой) против Атлетики Берглина
/roll 1d20+1 (1) + 1 =
2
/roll 1d20+3 (13) + 3 =
16
Он попытался вырваться, но Берглин держал его крепко.
- Расскажи, что знаешь про Ханникета, и я прекращу! - чуть громче сказала Тарариала на попытку пленного выбраться.
Указательный палец, грязный, залитый кровью других двух. Кровавый кончик кинжала уперся под ноготь.
- Ты ведь не должен страдать из-за него, - глухо послышалась рыжая.
Удар.
/roll 1d20 (4) =
4
— Пошла к лешему, рыжая стерва! Чтоб у тебя сиськи отсохли!!!
- А ведь по хорошему я сейчас должен вырезать тебе язык, - проворчал дроу.
- Но нет. Ты будешь страдать... Да и язык нам нужен. Вот смотри, у тебя девятнадцать ногтей. Уверен что хочешь испытать это все столько раз? А потом она займется твоими суставами. Минутка интересных фактов: в твоем теле порядка двух сотен костей. И еще больше суставов. Так вот, после ногтей она займется ими, и поверь, ощущения от стали, медленно разрывающей твои связки гораздо... "Приятнее". Не передумал сопротивляться?
/roll 1d20 (18) =
18
— Да не знаю я ни хрена про вашего Ханникэта, тупые вы эльфы! Зачем вам сдался этот лошара? Он хотел вести бандитов на Гринест, но культу не понравились его методы, и он слился! Сейчас он уже либо свалил далеко и надолго, либо в канаве с перерезанной глоткой.
Тарариала с чувством отковырнула третий ноготь и встала с побагровевшей руки.
— Ни черта он не знает! Мы только время тратим на эту падаль, — в сердцах выпалила Тарариала, заглушая бушующие внутри эмоции тем, что с раздражением вытирала затекший кровью мысок сапога о настланную на полу солому.
— Твоя последняя попытка, сволочь, или я отрублю тебе что-нибудь, обещаю, — Тарариала разошлась не на шутку, отшвырнув кучку грязного сена в сторону, девушка присела около пленного и перехватила кинжал покрепче, приставив его прямо к уху бандита, — Говори подробнее. Что Маэл хотел делать в городе? Какие методы не понравились культистам?
Бандит с ненавистью посмотрел Тарариале в глаза:
— Давай, если духу хватит! Надеюсь, после этого я буду слышать твой писклявый голос в два раза тише!
Ненависть бандита утонула в ослепленных яростью глазах эльфийки.
— Слушай внимательно, гнида!
Она взялась другой рукой за мочку его уха, оттянув ее, она начала пилить лезвием кожу, неудобно, поднимаясь снизу вверх, кровь текла вниз, лезвие ткнулось в хрящ, но Тарариала надавила сильнее, отделяя ухо от головы, но не до конца, и непонятно зачем оставив плоть висеть на небольшом участке кожи.
Эльфийка круглыми бешеными глазами смотрела на содеянное.
— Говори!
/roll 1d20 (13) =
13
Бандит снова заорал от боли. В этот раз он орал дольше, едва успевая набрать воздуха в лёгкие. Оторавшись, он ещё какое-то время скулил, стараясь найти положение, в котором болтающееся на лоскуте кожи ухо доставляло ему меньше всего боли, и найдя его, замер, с по-птичьи повёрнутой головой на бок.
— Хватит.... хватит, я скажу всё, что знаю... Этот грёбаный Маэл, он хотел быть лидером бандитов. Типа, либо я лидер, либо идите нахер, но у самого кишка тонка на лидерство оказалась. Этот культ лишь часть напавших, ещё есть которые типа сами по себе. Это кобольды и бандиты. Все хотели грабить Гринест, но главарь каждой группы считал, что только он знает как это сделать правильно. Маэл хотел побольше золота и поменьше крови, потому что ссал, что Альянс Лордов или ещё кто-нибудь потом будет нас отлавливать и мстить за лишние трупы. Культу же похер на это, у них были свои планы. Один из культистов, полудракон Лангдедроса, здоровенный как хрен знает что, он короче осадил Ханникэта и ввёл новый порядок, что бандиты получат поменьше золота, но зато убивать и насиловать можно сколько душе угодно, дракон прикроет если что. Пацаны решили, что Лангдедроса нормальный мужик, и что пером под ребро из терпил больше золота выдавишь, чем Ханникэтовскими уговорами, так что в итоге всё равно все в плюсе будем, и Ханникэт слился. Я хер знает где теперь этот лошара. Его могли там же и прикончить перед городом, чтоб не выступал.
— Что это за крики на всю крепость? Что здесь происходит?
Голос Найтхилла заставил пленника вздрогнуть от неожиданности. Губернатор появился в дверях с факелом, и хмуро посмотрел разыгравшуюся кровавую сцену.
— Вы что, пытаете пле... господи, что вы сделали с его ухом?
Тарариалу колотило неистово. На лице было месиво из эмоций, ее давило изнутри наружу. Жертва не знал, где найти того, кого она ищет, Тарариала в данный момент вообще не знала зачем ей кто-либо нужен. В мыслях был только ворон, злость и движение к стене, когда их застукали.
Их еще никто никогда не прерывал. Никто кроме дроу и жертвы не видел ее такую. Девушка завела за себя дрожащую руку, в которой она держала окровавленный кинжал. Губы дрожали со сжатыми зубами. Глаза сухие как соль искали спасения в алых зрачках Берглина.
Найтхилл быстро пришёл в себя, и, воспользовавшись паузой, продолжил:
— Кхм... вы узнали от него всё, что хотели? Думаю, вам стоит покинуть камеру, мы не очень одобряем такие... эммм... методы в нашем городе. На самом деле, было бы лучше для всех, если бы вы вообще покинули Гринест. Спасибо, что помогли нам, дальше мы сами.