Первая ставка вызвала на лице капеллана лишь скупую улыбку и кивок. Он прекрасно понимал, что следовало немного заявить о себе, приторговаться и обустроить все именно так, словно им пришлось забрать самый захудалый и жалкий кристалл. В конце концов, тезис о том, что информация, заключенная в кристаллах была секретной – не являлся аксиомой, и довольная физиономия Саула лишь подтверждала это. Кайафас вряд ли был единственным, кто пришел на аукцион во всеоружии и был готов ставить исключительно на те лоты, которые хотел выбить изначально. Весь этот праздник жизни – был просто фарсом, и в такие моменты священник искренне восхищался Империумом и ненавидел его.
И, утратив бдительность в вялых попытках Отто вернуть себе имидж, Кайафас пропустил первый раскат грома, когда Сарвус Траск, уже хапнувший себе достаточное количество пирогов, неожиданно поднял ставку слишком уж высоко. И когда его благородный и не в меру ретивый новый друг неожиданно поднял её, глаза капеллана в ужасе расширились, а затем практически мгновенно сузились до пылающих сталью щелок.
- Прошу простить, Отто, но то, что ты делаешь – неразумно, - наклонился он чуть ближе к торговцу. – У него достаточно миров, и бороться за красные маркеры проку для Траска нет ни малейшего. Если сейчас он сдаст ставку, ты окажешься в щекотливом положении, а я заинтересован в том, чтобы ты оставался, как минимум на плаву. Нам нет резона драться за еще один мир, поскольку мы не династия, но один чертов корабль, который не может летать в две системы разом. А этот кусок гроксова дерьма явно хочет оставить тебя по уши в помоях. Не покупайся на это и более не повышай ставки на красные маркеры, пока я не подам знак. Я подумаю, что делать с кристаллом, если в итоге он перейдет к Оберштайнам, но лучше бы этого не произошло.
Взгляд Кайафаса был весьма хмур, хоть и спокоен, а Камилле он вежливо кивнул, выразительно выгнув брови и качнув головой в знак того, чтобы она не подпитывала боевой дух своего капитана слишком уж сильно. Финансы стоило оценивать в плюс, но никак не в минус.