Выждав традиционную в дипломатическом этикете вежливую паузу, во время которой внимательно ощупывал собеседника спокойным взглядом не выражающих эмоций глаз, Кайафас, наконец, перетек из расслабленного положения в, как он это называл, позу торговца запрещенными ресурсами. А именно – он подался чуть вперед, поставив локти на колени, и сложил ладони вместе, глядя в лицо собеседника неотрывно, словно кобра. Это так же позволяло его сильному, хорошо поставленному баритону ввинчиваться прямиком в мозг, оставляя в подсознании некоторые засечки.
- Рад встрече, сын мой. – Начал священник, ныне одетый в простой черный костюм. – Я часто видел тебя среди других прихожан, что присутствовали при литургиях, проходивших в вечерний час. Не удивляйся, смотреть в толпу и видеть лица – первое, чему учат зилотов на моей родине. И потому я здесь.
Он еще некоторое время молчал, но затем, внезапно отвел взгляд, откинулся на спинку дивана и вытянул ноги, задумчиво массируя безымянный палец, на котором красовалась массивная печатка с гербом в виде клинков, скрещенных над лампадой:
- Твой род малоизвестен, как я слышал. Сам ты едва сводишь концы с концами, поставив все, что имел, на новый корабль. Не оттого ли приходишь к сердцу имперской веры? Не для того ли, чтобы обрести наставление и узреть путь? – Взгляд вернулся к лицу торговца, а Кайафас едва заметно улыбнулся. – Так вышло, что у меня есть могущественные друзья, которые доверяют мне более, чем прочим. И так получилось, что в тебе я вижу себя, не будь скован я цепями служения и обязательств. Потому я хочу помочь тебе, в обмен на небольшую услугу. Для тебя, сын мой Отто, это станет шансом на быстрое и весьма неплохо начало карьеры самостоятельного вольного торговца. Для меня же это будет шанс на обретение давно забытого и потерянного, важного для всех моих собратьев.