Выстрелы... Ира припомнила чудовищ и невольно попыталась пририсовать им в воображении "Штейры". Помотала головой, разгоняя туман и воспоминания о жутких когтях. Выстрелы, значит люди. Но днём? Разве чудовища днём не спят?
Она всё ещё смотрела на пасторальную картинку. Чаша из зелёных ладоней Земли, в обрамлении более тёмного узора еловых краёв, с голубой полосой "линии жизни" — как же красиво это, должно быть. Её собственный мозг воспринимал увиденное отстранённо, словно постоянное напряжение и ощущение опасности приглушили возможность просто любоваться, и даже ясная голубизна неба казалась стеклянным оком чьего-то наблюдения. И всё же...
В другое время от ощущения простора и внезапной свободы после лесной дороги она бы бежала к реке, смеясь и раскинув руки, чтобы обнять, вобрать в себя всю эту зелень и небо, и земля дышала бы миром и покоем. Но сейчас Соколова чувствовала напряжение в душном воздухе и криках птиц. Словно вся природа ощерилась, ощетинилась и всеми силами пыталась изгнать отсюда врага. Кто был её подлинным врагом? Не человек ли принёс сюда, в этот прекрасный край зло, породившее чудовищ?
"Индиго" присмотрелась к поселению. Владей она этой "господствующей высотой двести двадцать", обязательно разместила бы дозор в старой мельнице, что и так стояла чуть ближе, словно форпост заброшенного (как она чувствовала) Садоводства. Но Ирина вовсе не была стратегом. Ей с одной стороны не нравилась мысль открыто двигаться по дороге — она предпочла бы бить из укрытия, а с другой было в этом что-то, что заставляло сонную кровь бежать быстрее: энергия, ярость, высокое вдохновение битвы. Отринув сомнения и здравые рассуждения, она поудобнее перехватила оружие. Если хоть кто-то ещё стреляет, значит жив. Если есть шанс успеть, она должна попытаться.
Ирина собрала силы и двинулась по дороге, посматривая по сторонам.