Пока Мол с капитаном обеспечивали материально-техническое обеспечение арсенала вообще и абордажной команды в частности, последняя потеряла в численности аж треть. Фридрих по пути из кабака до порта куда-то проебался, в следствии чего ремонтом занялись Мол с Джекилом при некоторой помощи других членов команды, не занятых на своих постах.
Сказать, что назначеный квартмейстером здоровяк был недоволен, было бы крайне... оптимистично. Когда ближе к ночи Фридрих мало что не приполз — ни петь, ни рисовать — Мол уже перестал рычать, материться и гнуть гвозди пальцами. Глядя на убравшегося в нули подчинённого, он поскрёб шелушащийся от манаожога подбородок, хмыкнул и спокойно полез копаться в своём рундуке — перебирал пожитки, искал что-то.
Через минуту так же спокойно вернулся к Фридриху, перевернул на спину, сел на него фиксируя. И грубыми стежками зашил тому рот крепкой парусной нитью.
***
Утром перехватил Синего у сходен, нежно взял за плечо, сдавил:
— Вот что, друг мой ситный, — в глаза заглянул, улыбнулся почти нежно. — Назначаешься вечным вахтенным до особого распоряжения. Рот я тебе зашил, чтобы пить не повадно было пока другие работают. Увижу, что нитку убрал — вырву челюсть. Мы поняли друг друга?
Почесал щёку, кожи серой обожжёный кусок оторвал. Разглядел внимательно.
— М-МАРШ РАБОТАТЬ, СИНИЙ! — взорвался внезапно, аж слюной брызнул. Навис над Фридрихом, белки чуть мутных глаз яростью налились.
— СЧИТАЙ ПОВЕЗЛО!
— ЧТО МАЛО НАС!
— ПОШЁЛ БЫ!
— НА ЗАПЧАСТИ!
— ЕЩЁ ЗАЛЁТ!
— САМ НА ЗАПЛАТКИ!
— ПОРВУ!
Эхо пошло гулять по порту. Трупокрысы сквозанули из всех щелей наряя в подвалы и прячась. Многие ускорили шаг в направлении от Корыта.
Мол развернул Фридриха в сторону носа шлюпа, толкнул в спину и, контроля ради, зашагал следом.