Тот момент, когда драколич грозно взревел и воспарил в небеса, начав заходить на атаку по одному ему ведомым целям, мог бы заставить Аарена серьёзно понервничать, вот только в своём, нехарактерном для живых, но вполне привычном некроманту состоянии сознания; в этой холодной, равнодушной пустоте, в которую Немиус сосредоточенно обращал собственный разум, слегка уставший от нехарактерного для него количества эмоций – в душе, отдавшейся власти Предвечной, попросту не оставалось места подобным, совершенно незначительным переживаниям. От Аарена, в любом случае, больше не зависел не только исход предстоящего сражения, но даже судьба их собственных жизней, пожелай вдруг, в этот самый момент, поднятый из стылого забвения драколич атаковать зарвавшихся двуногих, давших свободу существу, которое ни в коем случае нельзя было считать обычным слугой.
Краем сознания, Немиус чувствовал его вечный, неутихающий голод. Нальфейн был слишком ярким, слишком… живым, чтобы ощущать тень желаний этого могущественного создания, готового склониться лишь перед волей справедливого и сильного хозяина, способного пусть всего лишь на считанные доли мгновения, но приглушить эту ужасающую боль, раздирающую драколича изнутри. Он не будет сидеть на месте, послушно ожидая приказов; если призвавший высшую форму нежити некромант не в состоянии насытить её, костяной дракон позаботится об этом самостоятельно.
Аарен не злорадствовал и не произносил сакраментального «я же говорил». Он просто вернулся в работу, предоставив остальным заниматься тем, что было необходимо в настоящий момент. Вот только взгляд Немиуса, уже некоторое время растерянно блуждавший по лицу колдуна, которого он с таким старанием постепенно, шаг за шагом, возвращал в мир живых, вдруг преисполнился узнаванием.
Папка с портретами наиболее важных лиц Нурции… Аарен коротко проглядел их тогда, хорошо запомнив лишь самого Адриана и его сестру, но сомнений не оставалось. Некромант лечил Велскарда, люди которого, по словам Демиара, и атаковали корабль делегации Вольных Городов. По крайней мере, так Немиус считал раньше - уж слишком не вязалось участие тёмного колдуна на стороне сил принцессы, тогда как среди наступающей армии тифлингов находились жрецы светлого бога, лишь по какому-то странному недоразумению облачившиеся в тёмные мантии. Сложно было не обратить внимания на то, что «Вестник смерти» также атаковали святоши, с несвойственной для себя жестокостью пленившие Мару – жрицу Единого, которую прочие представители Святого Престола столь рьяно насиловали, пока их не порубили в мелкий винегрет Румиус и Круан, дорвавшиеся до драки, немного разбавившей повседневную рутину длительного путешествия. Разве Велскард, если он всё же причастен к этим событиям, не должен находиться среди стройных рядов атакующих священнослужителей?
Вместо этого, колдун умирает тут, сражённый стрелой одного из «поборников Света»…
Подавив желание придушить своего невольного пациента, ученик Сандро поглотил испытываемую злость и вернулся к прерванному лечению. Мгновения отсрочки привели к тому, что треть приложенных им усилий оказалась напрасной. Аарен вновь принялся раскручивать магические потоки «наследника Адриана», постепенно замыкая их в стройный узор и насильно загоняя циркуляцию маны в привычное русло. Если Велскард, несмотря ни на что, имеет отношение к поимке Мары, Немиус ещё поговорит с ним об этом. В другой раз, в другое время. В любом случае, сперва нужно добиться того, чтобы колдун вообще выбрался из могилы, в которую тот столь сильно стремился попасть.
Бросив короткий взгляд в сторону вампира, некромант с холодным раздражением, слегка прищурив свои карие глаза, уставился на Нальфейна, обратившегося белокурой красавицей и тотчас же впившегося в губы Сайтанеля, столь страстным и откровенно насмехающимся образом начав забирать себе контуры управляющих заклинаний. Прямо как в какой-то детской чехарде… передавать направляющие нити туда и обратно, а нежить пусть себе развлекается сама по себе, так, что ли?
За несколько мгновений до этого Немиуса уже накрыло своеобразным букетом из чувств полукровки, среди которых было крайне мало тех, что можно назвать «безболезненными»; поцелуй же сменил вектор испытываемых Аареном эмоций на прямо противоположные, особенно когда по его жилам заструились отголоски силы и энергии, полный спектр которых сполна ощущал вампир, целиком отдавшийся наслаждению и удовольствию от поглощения дармовой пищи. Безусловно, не знай он этих двоих и не занимайся невероятно важным делом, некромант мог бы прилечь на землю и с наслаждением застонать, погружаясь в дурманящую разум негу блаженства… вот только Немиус, перебивая поступающие в сознание эманации счастья, пытался одновременно продолжать свою работу и не поддаваться раздражению, которое всё сильнее захватывало его. Нальфейн явно намеревался пробудить в Румиусе нечто, что для вампира могло оказаться крайне опасным и Аарен попросту ничего не мог сделать, чтобы помешать подобному развитию событий. Разве что… печать? Но использовать её на и без того покалеченном, пусть и быстро восстанавливающемся полукровке, казалось для некроманта верхом эгоизма - сила, которую передавал Нальфейн, постепенно лечила Сайтанеля, и Аарен, несмотря на испытываемое им недовольство, происходящее от внешней стороны процесса исцеления… особенно это касалось страстного поцелуя забывшей обо всех парочки, не мог не заметить улучшение общего состояния Румиуса.
Пустота Предвечной не справлялась со всем многообразием пожираемых ею эмоций и, казалось, даже довольно урчала от удовольствия, поглощая всё новые и новые чувства вампира. Поймав себя на том, что сильно устал от всего этого и хочет поскорее вернуться в спокойный холод смерти, где его не будут более тревожить не вполне понимаемые им эмоции живых существ, Аарен едва не пропустил момент, когда Румиус отшатнулся и бросился вниз, в Ущелье Смеющихся Черепов.
От волнения, ноги некроманта чуть было не подогнулись, но он усилием воли заставил себя собраться с силами. Кровная связь показывала, что вампир всё ещё жив, но сознание Сайтанеля… изменилось. Подтверждая промелькнувшую догадку, окружающая их магия словно сошла с ума. Мгновенно перенастроив используемые им руны, Аарен в считанные секунды исцелил все раны Велскарда: как физические, так и те, что были связаны с циркуляцией магической энергии по его телу. В иное другое время на это ушли бы долгие минуты, сейчас же некромант справился так быстро, что сам поразился тому, как, в действительно, оказалось просто работать с Потоком в присутствии по-настоящему сильного дракона.
- Доволен содеянным? – мрачно осведомился Аарен, взяв Велскарда, что до того лежал на земле, к себе на руки и обернувшись в сторону Нальфейна. – Теперь передай контроль над драколичем мне. В тебе бушует слишком много эмоций, а истинные создания смерти их совершенно не переносят. И, пожалуйста, без поцелуев. Можешь не волноваться – я потерплю боль.
Между тем, усилившейся магией воспользовался не только он один – каменная стена внезапно превратилась в настоящую гору, а виновницу произошедшего, на огромных, чёрных крыльях, быстро нёс к ставке принцессы незнакомый Немиусу вампир.