Остров ордена Святого Престола мог похвастаться многими красотами и чудесами, но только не тёплыми вечерами. Даже летом здесь бушевали холодные ветра. Стоило ли говорить о том, что поздним вечером, в самом начале весны, поднявшаяся на палубу, ещё совсем девочка, почувствовала себя едва ли не хуже, чем если бы она вышла нагой в самый лютый из морозов своей оставленной ныне в прошлом родины. Солдаты на берегу неодобрительно косились в сторону тифлинга, но тут же вытянулись по струнке, стоило только Никлаусу подняться вслед за своей подопечной. Дампира же холод похоже и капли не волновал, во всяком случае его зачарованный тёплый плащ практически сразу перекочевал к Азуре, а пару минут спустя к пристани подъехал экипаж.
Остров-город был прекрасен. Белоснежные каменные строения, идеальная чистота, улыбающиеся люди и играющие дети. Наверное, именно в такое место и хочешь попасть после смерти. По улицам ходили артисты и арлекины, кругом горели многочисленные фонари, что пусть и не могли заменить солнечный свет, но делали всё возможное, чтобы искоренить любую, даже самую малую тень, а ещё… пусть и не сразу, но стало заметно, что освящённая земля причиняет её спасителю самую настоящую боль. Повязка на руке Клауса вновь пропиталась тёмной кровью, рана, полученная от зачарованного клинка, похоже не собиралась так легко сдаваться. Впрочем, переживать было бессмысленно, если где и могли помочь, то это здесь, в самом святом месте Немеллиса…
Оставив девушку в академии вместе с подарками, что теперь скорее служили напоминанием об утрате, чем о празднике, дампир уехал, как тогда могло показаться навсегда. Зато началась новая жизнь, совсем иная, интересная, необычная и, по-своему весёлая. Обстоятельства вынудили Азуру позволить спилить рожки и нанести на место их основания небольшие рунические символы, что должны были предотвратить дальнейшее развитие девушки, как тифлинга. Теперь её жизнь обещала стать лёгкой и беззаботной с одним но – теперь она навсегда связана с орденом.
Вторая встреча с Никлаусом произошла довольно внезапно и лишь по прошествии восьми лет. К тому моменту обучение проходило уже не в столице острова-государства, но в специально выстроенных городах-башнях. Азуру вместе с другими молодыми жрецами и паладинами впервые повели не в классы или нижние ярусы, а едва ли не на самый верх колоссального строения. Огромная аудитория, казалось, могла вместить в себя несколько тысяч человек. От центра вверх кругами расходились ярусы для учеников, где каждый мог найти себе подходящее по высоте место, к которому пристраивался небольшой столик. Обычно наставники ненавидели, когда кто-то был у них за спиной, здесь же избежать подобного для них не представлялось возможным, как и не было ни стола, ни даже места, чтобы учитель мог присесть, а ведь им обещали, что урок здесь продлиться целый день.
Клаус вошёл через верхний коридор и начал неспешно спускаться, практически мгновенно став целью для всеобщего внимания и перешёптываний. Молодые люди вполне естественно реагировали на наличие клыков, а самое главное, на проклятый металл – адамант, в который паладин был облачён едва ли не полностью. Глаза дампира сейчас были алыми, как и развивавшийся позади него при ходьбе плащ, а аура, окружавшая его, пропиталась тёмными Потоками. Позади Никлауса спускался его личный убийца, совсем ещё мальчишка, но уже считающий себя настоящим воином. Дойдя до первого ряда, рыжеволосый паренёк уселся и вольготно откинувшись на спинку принялся дремать, пока его паладин проводил первый для нового поколения показательный урок…
Через пару лет начались испытания. Ловить кошек жрецов конечно не заставляли, а вот лечить местных жителей, помогать растениям, подавлять тёмные заклинания, приходилось едва ли не до тошноты. Прекрасные отметки, с которыми Азура оканчивала своё обучение, обещали ей блестящее будущее и титулованного супруга, если девушка, конечно, этим когда-либо озаботится. Тем удивительнее стало для неё и других лучших задание, что обрушилось на молодых людей точно снег в середине летнего полудня.
Деталей практически не было. Только письмо от жреца, который будучи в составе довольно большой группы отправился в Рак’Сатан два месяца назад. Иен просил отправить к нему полноценную «четвёрку», а также целебные зелья. Как бы там ни было, но уже через час Азура познакомилась с собственным «ручным» убийцей - Зарексом Нойном.
Что она узнала о нём за последующую неделю? Да практически ничего. Холодный, тихий и исполнительный, ну ещё диковатый и по-своему красивый, но, увы не приступный, во всяком случае пока. Чего нельзя было сказать о Джаспере – молодом паладине, что провалил предыдущее испытание, пропустив вперёд Адамара только для того, чтобы остаться в её тёплой постели на более долгий срок. Стоило ли говорить, что и на корабле молодая жрица ночевала именно в его комнате и постели? Хотя кандидатов было довольно много, тот же Ксандер. Его называли новым Конрадом Греем – человеком, что до последнего вздоха боролся с нежитью и едва не убил Сандро, основал касту Инквизиторов и разработал технику знаков-рун, использующих силы элементов вместо Потоков.
Однако девушку заботил явно не урок истории, а маячившие всего в сорока метрах от неё портовые строения. По злой прихоти сварливой богини магов, их занесло в, пожалуй, единственное место Рак’Сатана, что той посещать не хотелось.
Вальсентен – некогда деревушка, а сейчас довольно крупный портовый городок и место, где началась история девушки. И пока остальные ещё спали в своих каютах на корабле, поселение медленно наполнялось звуками жизни. На причале, прячась в утренней тени, закутанный в зачарованный тёмный балахон, скрывающий фигуру едва ли не полностью, стоял Лион. Его кожа теперь имела мертвенно-бледный оттенок, он застыл точно фарфоровое изваяние и не совершал ни единого движения, казалось даже не дышал. На лице бывшего паладина, наполовину скрытом тенью от капюшона можно было различить усмешку, что крайне наигранно скрывала гримасу из боли и зависти. Это он доставил в орден сведения о культе призывателей, что собрались не много ни мало – открыть Врата в Бездну. Снедаемый жаждой и мучительной болью обращения в нежить, Андерлоу всё же добрался до острова и, более того, пожелал принять роль убийцы, чтобы даже став «порождением ночи» продолжать помогать живым истреблять тварей Тьмы.
Иен – его старый друг и теперь жрец-мастер стоял чуть поодаль, когда по трапу спустилась ещё одна неразлучная «парочка». Ксандер сразу же налетел на жреца, выясняя какого демона они притащили в империю ещё одну группу, имея в собственной аж двух «детей ночи» и на кой же чёрт им сдался ящик зелий. Мартин же обняв брата, скрылся за спиной ретивого инквизитора опустив голову и как бы извиняясь за поведение собственного мастера. Затем прозвучала пара сухих, ничего не значащих фраз, предписываемых стандартами. Тонкие намёки на необходимость уединения от посторонних ушей и, наконец, жрец не выдержав вспылил в ответ:
- Да ты хоть представляешь из какого ада мы выбрались? – в голосе Иена не чувствовалось, что тот преувеличивает, скорее он не хотел пугать новоприбывших подробностями раньше времени. – Клаус был вынужден использовать тёмную магию и теперь он в таверне, лежит прикованным к постели и практически на гране смерти, а я даже не могу исцелить его, не навредив ещё больше. Вы бы ещё пару недель повозились, чтобы он точно успел отправиться в поток перерождения. Двое убийц, также прикрывавшие наш отход вместе с ним - погибли, растерзанные тварями на части, и ты ещё спрашиваешь зачем вы здесь, почему нам понадобились зелья, серьёзно?
Жрец вздохнул и отвернувшись зашагал в сторону строений, по пути причитая что-то про местных «шаманов». Лион, являвший собой всё это время неподвижную статую, двинулся за своим мастером.
В тоже самое время в Вальсентен въехал экипаж с геральдическими отличиями Нордленда, хозяин которого велел гнать карету всю ночь на пролёт. Спорить с господином кучер не осмелился. Карт де Вуар был, по его мнению, слишком вспыльчивым и мог наказать и за меньшее. Но логика говорила слуге о необходимости везти хозяина к таверне, где тому подадут завтрак и где аристократ наверняка купит ещё алкоголя…
Жизнь дворянства Нордленда никогда не была простой. Отказываться от посещения всевозможных приёмов считалось дурным тоном. Не достаточное внимание или его переизбыток раздражал и мог выставить дом с невыгодной стороны и, конечно же, у Карта уже была невеста, которую тот, впрочем, в глаза никогда не видел и не должен ещё по минимуму лет пять, леди Катарина ещё росла. Всё что о ней знал будущий супруг умещалось в несколько определений и могло бы быть записано в паре предложений. Девушка без сомнения привлекательна, умна, начитана и обладает превосходными манерами. Родилась в доме Тейтвордов, что говорило о возможных навыках в стрельбе и владении копьём. И что у аристократа есть ещё время «погулять», пока десятилетняя девчонка не достигнет совершеннолетия.
Посольская миссия, что возложил на своего отпрыска старший де Вуар, включала слишком много пунктов, потому Грегор попросту записал их на свитке, чтобы юноша точно не забыл всех деталей, которые ему стоило бы урегулировать с кронпринцем Нурции. О самом Адриане в Нордланде знали довольно много. В основном благодаря его прошлогоднему визиту в столицу. Личного знакомства с ним Карт так и не завёл, но вполне мог наблюдать, как это златокудрая «принцесса» уложила в бою одного из первых мечников всего за пару минут. Причём оба противника обставляли бой как чистое позёрство и показуху талантов. По настоянию короля Уолтера-Тифера Айсворда, молодой правитель Нурции показал двору свои крылья. Две пары были белоснежными, а каждое перо искусным узором покрывала позолота, но красивее всего смотрелась третья – чёрная. На них золотой рисунок выглядел наиболее эффектно.
Впрочем, сейчас, просыпаясь после ночи бурного пьянства и нескольких часов отдыха в неудобной позе, от которого всё тело ломило, настроение молодого господина де Вуар вряд ли можно было назвать прекрасным. Утро встретило его не совсем в той местности, которую он ожидал увидеть. Да это был городок и, как на зло, в нём перемешалась архитектура едва ли не со всего мира. Большие дома с витыми колоннами Рак’Сатана, белокаменные из Драконии, схожие с ними по цвету, деревянные строения, отдающие Нурцией, мрачная, но добротная из Нордленда, несколько плоскокрыших из халифата, а венцом смятения стали питейные дома Лаварии.