Негромко охнув, девушка засмеялась прекрасным переливистым смехом, когда её волосы разметались по ковру, а сама она оказалась прижата к мягкому ворсу довольно увесистым телом Аарена, наполненными натренированными мышцами и силой, что вампир сам вложил в него при изменении плоти. Даже возникни у Румиуса желание вырваться, он прекрасно знал, что не сможет. Магия, что текла по венам мёртвого волшебника, наделяла его чудовищной, даже по сравнению с «порождениями ночи» силой. Вот только Немиусу об этом, похоже никто не говорил и не учил использовать иные возможности, даруемые смертью.
Разведя бёдра в стороны, и коснувшись нежной ладошкой щеки мага, вампир улыбнулся, ласково и томно прошептав:
- Неужели ты не хочешь меня, волшебник? – чарующие нотки, совсем немного отдавали дурманящей магией, но реальная слабость этого создания, настойчиво говорила о том, что полукровку бессмысленно опасаться. Она целиком и полностью будет принадлежать лишь ему. – Я разрешаю тебе сделать со мной всё, что только захочет твоя душа и пожелает тело. Мягко или жёстко, ты волен выбирать сам, а я превращу твои фантазии в реальность, только позволь мне сделать это, стань моим…
Пожалуй, если что-то и было нужно Аарену, чтобы с головой окунуться в тот порочный омут страсти и болезненного удовольствия, который так настойчиво притягивал его к себе, так это разрешение самого Румиуса, сорвавшее последний замок с той двери, за которой скрывался целый ворох проблем и запретов, появившихся в сознании некроманта за те крайне насыщенные часы, что он, наедине с Круаном, провёл на борту вражеского корабля…
Чрезвычайно похабный и развратный вид, который приняла девушка, послушно разведя перед ним свои соблазнительные ножки, окончательно вывел Немиуса из себя. Ничего не ответив, мёртвый маг резко, с усилием вошёл в полукровку, разом погрузившись в её лоно на всю глубину и принялся яростно, жестоко сношать девушку, двигаясь в ней, точно грубое, мерзкое животное, заботящееся лишь о своём удовольствии и не обращающее внимания на чувства, которые при этом испытывала его партнерша. В голове Аарена постоянно возникали воспоминания, последовательно, сцена за сценой застывающие перед его глазами, вызывая в сознании мёртвого мага ощущения растерянности, унижения, страдания и страха, через которые Рыцарь Смерти заставлял проходить его раз за разом – всё это, но в куда более щадящей, не такой отвратительной форме, Немиус собирался проделать с податливым, хрупким телом полукровки, что так послушно сейчас отдавалась ему.
Яростные, быстрые и сильные движения сменялись короткими оплеухами и ударами; порой некромант просто прижимал красавицу к полу и душил её, пока та отчаянно не начинала биться и глотать воздух ртом, точно брошенная на берег рыба. Всё это время он продолжал буквально насиловать вампира, раз за разом изливаясь внутрь её лона и ягодиц, кончая в горло девушки и заливая своими выделениями и без того перепачканное тело красавицы, через какое-то время выглядевшей уже подобно чрезвычайно усердной и трудолюбивой работнице дома удовольствий, доставившей своим клиентам все возможные наслаждения… конечно, Аарен не связывал полукровку и не использовал различные, не предназначенные для этого предметы, причиняющие изрядную и весьма мерзкую боль, но всё остальное мёртвый маг копировал с поразительным усердием и настойчивостью.
Немиуса настолько поглотил этот чудовищный, страшный процесс психологической разрядки, что он пришёл в себя лишь после того, как, поставив вампира на четвереньки и ткнув головой прямо в лужу мужских выделений, придавливая девушку к полу, заставляя ту скользить лицом по полу с каждым своим новым движением, он вдруг услышал довольно характерный и пугающий хруст костей…
Тотчас же некромант остановился, шокировано замерев и смотря на то, во что он превратил Сайтанеля, со страхом и непониманием. По своей воле, Аарен никогда не стал бы обращаться с женщиной, с которой он делит постель, так жестоко. Помимо всего прочего, то, что после сотворённого, магу, кажется, действительно стало лучше, заставило его взглянуть на себя с настоящим омерзением. Неужели ему настолько хотелось избавиться от того, что с ним сотворил Круан, что он сделал с Румиусом подобное?
- «Я… прости я… я не знаю, что на меня нашло, - принялся неуклюже оправдываться Аарен, не понимая, что ему теперь делать и как исправить содеянное. – Тебе больно? Я не хотел… мне… мне найти для тебя новую кровь?»
С одной стороны, этот акт был чистой воды насилием, но с другой… назвать его таковым было в достаточной степени трудно как минимум из-за поведения партнёрши, что с жаром и охотой отдавалась каждому новому желанию некроманта. Её тело было таким податливым, лёгким и полным ответного желания. Немиусу даже не приходилось е заставлять, он только указывал на то, что ему хочется и вампир с удовольствием выполнял новую прихоть некроманта. Его не особо волновал тот факт, что он ещё больше перепачкается в выделения или, что его тело может провонять ими. Что в некоторые моменты, когда ему не хватало воздуха, Сайтанель практически воочию видел улыбающуюся Предвечную, любяще протягивающую к нему свою длань. Он просто не мог этого показать или сделать, но и терпеть было особо нечего. Оставалось только расслабится и наслаждаться пыткой, переводя её в своём сознании в некое утончённое удовольствие, что должно накрыть лишь спустя какое-то время, точно наркотик. Когда же Аарен остановился и стал извинятся за содеянное, вампир, откашливаясь чёрной кровью, из-за пробитого, но уже начавшего восстанавливаться лёгкого, с явным трудом подался чуть вперёд. Движение же сопроводилось характерным влажным звуком, с которым Немиус покинул девичье тело и каплями жидкости, упавшими вслед за этим на ковёр.
Сайтанелю бы сейчас лежать и не двигаться, но вместо этого, испытывая жуткую боль, красавица развернулась и порывисто обняла оторопевшего мага, прижавшись к нему своим телом насколько это было для неё приемлемо.
- «Всё хорошо, - осторожно начал Румиус, прекрасно при этом понимая, что звучит это не очень правдиво, особенно учитывая их связь. Вслух же произносить хоть что-то «порождение ночи» сейчас не решалось. – Ты не виноват! Я знал, что так и будет и был готов к подобному, так что всё нормально. Ничего страшного не случилось. Видишь, я всё ещё живу, дышу и уже почти нормально двигаюсь. Так что не выдумывай ничего лишнего, можешь считать, что я сделал это ради задания, если так принять происходящее для тебя будет легче, то пускай. Хотя – это был единственный способ вернуть прежнего Аарена Немиуса ибо по-другому, на нечто подобное, даже у меня ушли бы месяцы, а возможно и годы».
Алые глаза Хранителя Врат изучающе смотрели на некроманта, пытаясь понять, что сейчас творится внутри, там, куда не могут добраться даже «узы крови».
Ответом ему стал достаточно растерянный взгляд, в котором стыд смешался с облегчением, объединяющем в себе некую психологическую разрядку и успокоение от того, что Румиус не начал его ненавидеть и даже принялся успокаивать, точно это вампир сейчас валял его по полу и ломал кости. Помимо этого, сознание некроманта пронзали раскалённые иглы вины, которые он, несмотря на слова Сайтанеля, никак не мог подавить.
- «Ты дурак, Румиус. Какого дьявола ты сейчас так спокойно об этом рассуждаешь? Да, мне, кажется, стало лучше, но… это же… - не сумев охарактеризовать сотворённое, Немиус ограничился тем, что, в свою очередь, бережно обнял девушку, сверяясь с ощущением её боли и пережидая период регенерации раненной плоти. – Глупый, глупый вампир. Я бы и без подобных мер справился со своими проблемами. Не сразу, конечно, но… прости меня, прости, я так не хотел причинить тебе новую боль… особенно после всего того, что ты уже испытал, и всё равно сделал это».
Прижав Сайтанеля к своей груди, мёртвый маг принялся медленно, ласково гладить полукровку по спутанным, мокрым волосам, не демонстрируя брезгливости и надеясь, что хоть так он может искупить часть своей вины.
- «Я отнесу тебя в комнату для омовений, как только твоя боль пройдёт. Не двигайся, расслабься… я обо всём позабочусь. Отдохни хотя бы немного» - Аарен продолжал мысленно успокаивать Румиуса – хотя тот, кажется, в этом не слишком нуждался, совсем забыв даже про раненных слуг, которые уже вполне могли умереть.
- «… насилие? Да, это так», - наслаждаясь объятиями закончил за мага Сайтанель.
- Нет, не справился, - ласково прошептала девушка, из глаз которой вместе с заканчивающимся восстановлением стал медленно отступать алый оттенок.
- «Ты попросил помощи, Аарен и я сделал то, что мог, - нежась на руках мёртвого волшебника, продолжал вампир. – Поверь, то что твоей игрушкой стал я, гораздо менее проблематично, чем если бы ты обрушился на человеческую женщину. Она, в отличие от меня, скорее всего, умерла бы. Не то чтобы мне было жалко людей, но они очень проблемные. И ты, тоже пока ещё человек. А вот твой брат больше, нет! Я слышал ваш разговор, но не посмел вмешиваться. Всё же ваша связь иная, чем та, что между нами. Как и ты я не могу дать ей имя. Вы не любовники и не братья и даже не что-то между… быть может в иной, предыдущей жизни вы были возлюбленными или даже близнецами и именно эти узы связывают вас до сих пор. Однако, ты должен понять, что, став нежитью, ты не должен оставаться человеком. Тебе жизненно необходимо изменится. Но тут я почти ничем не могу помочь. Претворятся ты умеешь и так, но твоя душа… - девушка коснулась тёплой рукой середины груди мага, там, где, прячась за слоем кожи, мяса и костей билось наполненное магией сердце. – она ещё не знала любви в этой жизни. И не говори мне о сирене, твои чувства к Круану нельзя назвать той любовью, о которой я говорю. Как вампир я способен это чувствовать, способен насильно навязывать людям ложные чувства, но я хочу, чтобы ты полюбил меня. Если это случится, то ты уже не захочешь уходить, - красавица подняла на Немиуса взгляд своих изумрудных глаз, в которых вновь появились тоненькие прожилки из серебра, - а если я полюблю тебя, но так и не смогу отговорить о решения уйти, то сделаю всё, чтобы не позволить тебе оставить меня в одиночестве этого мира, который заберёт у меня с твоим уходом абсолютно всё…»
В конец растерявшись от абсолютной покорности Сайтанеля и от тех слов, что он говорил ему, Аарен мог лишь продолжать убаюкивать вампира и размышлять…
Вся жизнь – лишь тёмная полоса нескончаемого дерьма, которое боги, если они есть, щедро льют из своих небесных вёдер на головы смертных. Везде процветает несправедливость и жестокость, всюду – ложь, обман и лицемерие. Ничего не меняется, а если это и не так, то перемены, несомненно, приводят лишь к ещё более отвратительным последствиям.
Ещё тогда, на корабле, Круан говорил ему, что принёс себя в жертву, чтобы Немиус мог получить горы золота и уплыть из Вольных Городов, существуя в достатке и благополучии. Звучит и правда неплохо… вот только мир ещё тогда, в то время, когда некромант был живым, вызывал у Аарена одно лишь отвращение.
Годы, проведённые в статусе ученика Сандро, лишь укрепили представления Немиуса о существовании в целом. Сама концепция общества разумных созданий – и не важно, были ли его представителями люди, нежить или даже демоны, вызывала только омерзение и ничего больше.
И Аарен по-прежнему не хотел оставаться в нём после того, как раздаст все долги.
- «Я – не единственный человек, которого ты можешь полюбить, - Немиус предпочитал общаться с вампиром мысленно, поскольку голос полукровки, даже сейчас, всё ещё кружил ему голову. Не хотелось бы вновь сорваться… - Но это – твой выбор, и ты волен попытаться не дать мне погибнуть. В любом случае, что толку обсуждать это сейчас? Чтобы исполнить клятвы, которые я дал, мне понадобится ещё не меньше десяти лет. Достаточно долгий срок, чтобы всё успело полностью измениться. А теперь… я вижу, что твоё тело регенерировало полученные повреждения. Давай тебя быстро отмоем, а после ты позаботишься о слугах, хорошо?»
Подняв девушку, некромант открыл дверь и прошествовал в просторную ванную, одним своим видом внушавшую мысли о достатке и благополучии. Быстро начертив руну воды, Аарен дождался того момента, когда тёплая жидкость заполнит ёмкость до краёв, после чего, осторожно поставив Румиуса в воду, принялся тщательно отмывать его тело.
К сожалению, этот процесс, сопровождавшийся многочисленными прикосновениями к приятным формам красавицы, по-прежнему сопровождался некоторой неловкостью – Сайтанель должен был почувствовать, что Немиус всё ещё желал девушку, но помня о том, что он сделал с ней, опасался это демонстрировать.
- «О, нет, ты меня не верно понял, - отозвался спустя какое-то время вампир, кивнувший до того на слова о необходимости исцеления слуг, и теперь раздумывающий над последними словами волшебника. – Я – чудовище и не могу быть рядом с людьми. Тот же Демиар, вскоре умрёт, если я продолжу о нём заботится. Это касается не только меня, такова судьба всех вампиров. Всё живое в наших руках умирает, отдавая нам свои жизненные силы. Ты будешь прав если скажешь, что мне, в таком случае, стоило бы полюбить любого из некромантов и наслаждаться вечностью рядом с ним, но… они все … другие. Даже Сандро, каждый из них перестал быть человеком спустя год или два после обращения, но не ты! Мне всегда было любопытно, что Император нашёл в мальчишке, приплывшем в качестве раба? Почему он, самый слабый из волшебников, практически не имеющий врождённого дара, смог остаться единственным выжившим из пятёрки? Как так вышло, что он привлёк внимание Императора, а ещё… почему он скрывает свою истинную силу, а также кем и почему был запечатан Поток в его душе?»
Девушка улыбнулась. Она не оказывала Немиусу ровным счётом никакого сопротивления, точно кукла, выполняла всё, что от неё требовалось. Но, даже наклоняя спинку или поднимая руку, делала это с грацией, которая была не доступна ни обычным людям, ни эльфам. Точно Аарен мыл не полукровку, а самую настоящую принцессу, снисходительно разрешившую своему слуге касаться себя, где тот пожелает. Нежная, фарфорового оттенка кожа, такая мягкая и тёплая на ощупь, соблазнительные изгибы. От такой любовницы было бы просто невозможно отказаться по собственной воле.
- Что тебя сдерживает маг? – ласково прошептала красавица, чуть наклоняясь и предоставляя Немиусу потрясающий вид на долину промеж её грудей, - Ведь я твоя, принадлежу тебе, ты волен брать меня, когда пожелаешь, так почему ты не решаешься сделать это?
- «Запечатанный поток? Истинная сила? О чём ты говоришь?» - мысленный голос Аарена был наполнен искренним удивлением. Услышав его, любому стало бы совершенно очевидно, что некромант совершенно не понимает, о чём идёт речь.
Впрочем, если Сандро видел в нём нечто подобное, то возможно, именно такая загадка и обеспечила Немиусу право стать его учеником. В конце концов, бессмертным постоянно нужны новые забавы… и всё же, поверить в то, что Аарен ещё не всё знает о своих силах, было довольно трудно. Да, учитывая, что окружающие считали его мать – ведьмой, было бы логично, обладай он способностью к колдовству, но Рак’Сатанские ублюдки сожгли абсолютно невинную женщину, за всё то время, что Немиус помнил её, не использовавшую ни единого заклинания. Она просто не могла быть ведьмой.
Прежде, чем некромант смог собраться с мыслями и объяснить Сайтанелю всё это, он вдруг обнаружил, что инстинктивно вновь сжал груди девушки в своих ладонях. Какие они, всё же, мягкие и приятные на ощупь…
- Ты… ты нарочно это делаешь, так, что ли? – пробормотал Аарен, не удержавшись от соблазна прижать красавицу к себе. Мгновение поколебавшись, он переместил ей руки на упругие ягодицы и поднял девушку над водой, заставив ту обхватить себя ножками, а после – плавно вошёл внутрь неё, стараясь двигаться медленно и не причинять полукровке неудобств.
- Круан… убил… почти всех… - продолжил, пусть и с явным трудом говорить некромант, постепенно поднимая и вновь насаживая на себя тело полуэльфийки. По комнате разнеслись влажные, довольно похабные звуки, чередующиеся с тяжёлым дыханием, вызванным очередным приливом возбуждения. На этот раз, Аарен более-менее контролировал себя и внимательно следил за эмоциями девушки, пытаясь доставить удовольствие и ей тоже. – В том, что я стал… выжившим… нет моей заслуги.
Это была правда. Он устранил лишь ту, с которой в другой, не такой мерзкой жизни, вполне мог бы иметь семью.
- «А теперь поясни… что за поток?» - кое-как сумел сформировать Аарен свои мысли, продолжая любить вампира в самом буквальном смысле этого слова. Стоит признать, тело полукровки дарило ему действительно неописуемое наслаждение. Пожалуй, чего-то такого он и хотел от этой связи – почувствовать вкус жизни напоследок.
Эльфийская красавица, обвила ручками шею мёртвого волшебника и стала покрывать его тело поцелуями. До губ Немиуса ей не позволял достать более низкий по сравнению с мужской формой рост, но и это не мешало девушке довольно громко и страстно стонать, прекрасно зная, что эти звуки не только подогревают желание у всей мужской половины, что их услышит, но и заставляет путаться мысли, вытесняя из них всё, кроме желания обладания её телом. Используя эту силу, Румиусу в своё время почти удалось сбежать из Вольных Городов. Почти…
Его вывезли из замка Императора, провезли контрабандой через Аррантис и посадили на корабль, что направлялся в халифат. Всё прошло крайне удачно, не считая того, что всё это время девушка переходила из рук в руки, точно товар. Уже посреди океана, когда изголодавшийся вампир начал понемногу убивать своих «освободителей» прямо перед кораблём открылся портал, из которого выплыл брат-близнец «Вестника», ныне уже закончивший свой век на дне Ледяного моря. Это был первый за всё историю государства нежити раз, когда Сандро прибег к таким ужасающим силам и перенёс за тысячи километров целый галеон. И всё только ради одной … даже не женщины, а вампира, способного принимать женское обличье, коих в стране Сандро были тысячи, но… по какой-то причине, Императору был нужен именно этот…
Тряхнув головой, отгоняя прочь глупые воспоминания, столь не к месту пришедший в разум Сайтанеля, Румиус поднял взгляд на мага, наслаждающегося моментами близости с существом, которое трудно охарактеризовать как-то иначе, чем «порождение ночи».
- «Если тебе от этого будет легче, то твою мать сожгли не просто так. Она конечно не ведьма, но весьма сильный трансмутатор. Останься ваша семья здесь, в Нурции и сейчас ты бы был в свите кронпринца вместо того Андромалиуса, хотя до него тебе конечно далеко, но не очень. – отозвался полукровка, явно наслаждаясь моментами близости. – Вас разделает четыре сотни лет, но твой дар столь чист, что маг-основатель Нурции лопнет от зависти если увидит его. Ты сильнее меня Аарен, просто не знаешь об этом, потому что твою силу запечатала жизнь вашей матери, что позволила себя сжечь, чтобы жил ты и Мара. И я понимаю её чувства, ведь я сам проклят за попытку спасти Крайона».
Пожалуй, если что-то и могло сейчас остановить получавшего удовольствие мага, так это подобная новость. Да, он узнал, что хотел, но эта информация…
Постепенно нарастающий темп, который некромант, пусть и с некоторым трудом, всё же контролировал, пытаясь разобраться во вкусах самой девушки, мгновенно сбился, а после, после нескольких особенно глубоких, приятных проникновений, и вовсе остановился, пока Аарен пытался осмыслить сказанные ею слова.
Всё, что Румиус знал, он должен был понять из собственных воспоминаний некроманта, но там Немиус не видел ничего, что говорило бы о способностях матери. Да и просто думать об этом, вновь вспоминая, как удовлетворённая солдатня волокла изрезанную, изнасилованную ими же женщину на крест, а вокруг были лишь равнодушные – нет, даже весёлые лица Рак’Сатанских крестьян, глазеющих на её обнажённое тело и со смехом осуждающих воинов Императора, не поделившихся богомерзкой ведьмой с преданным народом, было до невозможности мерзко.
Она кричала, сгорая на костре. Не долго. Всего лишь около пары минут. Но этот вопль, наполненный такой жуткой болью, которую Немиус, должно быть, не испытывал за всю свою жизнь, до сих пор звучал у него в голове.
- «О чём… Как ты это понял? – требовательно вопросил Аарен, чья злость, сверкая у него в глазах, явно была направлена не на вампира, но всё равно, должно быть, казалась довольно неприятной. - Это глупо! Её насиловали долгие часы, прямо на наших с семьей глазах, а потом показательно сожгли перед всеми! Да лучше бы она, раз обладала такой силой, спасла нас и вернула домой, чем позволила сотворить подобное с собой, обрекая детей на участь рабов Рак'Сатанских ублюдков! Отцу просто вскрыли глотку, я попал к Джулиусу, Мара… ей, наверное, повезло, но Кейн, скорее всего, уже мёртв. Рабы – это просто вещи, с ними можно делать всё, что угодно и никто в этой проклятой Империи не скажет тебе ничего против! Я не верю, что она обрекла нас на такую участь по своей собственной воле!»
Девушка сдавленно охнула, когда не контролирующий до конца собственные чувства некромант, сжал её хрупкое тело, а после, самым наглым образом обратившись в летучую мышь, взлетела к люстре и повисла на той вниз головой, закрывшись руками-крыльями.
- «Это было больно! – укоризненно произнёс вампир, - и обидно, - добавил он спустя пару мгновений. – Я не пил её крови и потому не могу сказать о том, что двигало этой женщиной. Но ты и Мара, двое из трёх её потомков живы! Не это ли благословение, о котором мечтают родители для своих чад? Если ты ожидал руны или танцы с бубном, то конечно никогда не увидел бы их, ведь трансмутаторам не нужны руны для заклинаний. А то что её насиловали, твоей матери было лишь на руку. Закрыть глаза, отречься от тела и воззвать к Потоку, чтобы лишить детей дара к любой магии, кроме Потока Света. Затратная магия, требующая жизни заклинателя. Вы были посреди вражеской страны, трое глупых детей с даром. Как по-твоему вы бы спаслись? Думаешь она была сильным магом? Думаешь, её учили высшей магии? Она видела Хаос, что заворожил и тебя, но ты – некромант, а она – пусть и благородная, но девушка-простушка, уж прости за сравнение, для которой волшебство было табу! Вся её жизнь должно быть была Бездной, развернувшей свои объятья посреди родного дома. Контролировать дар очень сложно. У вампиров уходит около сотни лет на обучение контролю Потока Хаоса, изучение его особенностей. А она была одна Аарен, вначале девочка, а после девушка, что не могла никому открыть собственный дар. Что в Империи, что в Нурции трансмутаторов ненавидели, да и твой отец, он также презирал колдунов. Что если она думала о вас, о том, что он убьёт выродков от ведьмы, если узнает о её даре? Почему ты не хочешь думать о таких простых вещах? Сейчас, имея связь со мной ты можешь найти это в своей памяти. Найти, как проснулась твоя магия, как разбившаяся ваза, собралась обратно, став на порядок новее, как разодрав игрушку на части, вы с братом восстановили её целостность. У магов никогда не рождаются обычные люди, а вот у мага и человека без дара могут, но не трое из трёх! Я могу найти в твоей памяти, как брат залечил ссадину, полученную при игре с тобой, просто прикосновением своей руки, ну а про Мару… думаю и говорить не нужно. Это её заклинание едва не спалило всю нежить на «вестнике», хотя я могу ошибаться, но она помогала, в этом я уверен. Не хочешь верить мне – дело твоё! Просто сядь в воду и постарайся вспомнить и здраво оценить собственное прошлое. Не идеализируй то, что очевидно, а я…»
Летучая мышь расцепила когти и упав на пол обернулась уже привычным для некроманта прекрасным эльфом, сейчас обнажённым по пояс, как и минувшим вечером.
- Пойду займусь слугами и поохочусь. – мягко и без тени укора, произнёс Сайтанель, хотя маг прекрасно чувствовал, что вампир расстроен, - мне всё ещё нужна кровь, чтобы хотя бы продолжить нормально существовать, не говоря уже о Вратах, но в течение часа я вернусь к тебе. А пока вымойся как следует и отдохни. Память слуг я изменю чуть позже, сейчас на это у меня сил не хватит, но никто из них не умрёт, это я обещаю.
- Конечно… прости, - Аарен чуть дёрнул плечами, после чего медленно опустился в воду, смотря прямо перед собой. Вампира он, кажется, больше даже не видел. – Я не хотел причинять тебе боль.
Пожалуй, в тот момент, когда маг, погрузившийся в свои собственные мысли, произнёс это, Румиуса уже и след простыл, зато соседнее помещение осветилось ярким, противным и даже отдающим некоторыми неприязненными, физическими ощущениями светом, тотчас же сообщившему Аарену о том, что все слуги были исцелены, а значит… их жизням больше ничто не угрожает. По крайней мере, связанных с этим неприятностей ему удастся избежать.
Допустим, Сайтанель действительно прав и он – могущественный колдун, сила которого запечатана последним, самым прекрасным из даров умирающей матери, поставившей жизни своих детей выше собственной…
Что с этим делать?
Да ничего. Найти того, кто сможет снять печать с Потока и начать использовать новые способности для достижения поставленных им целей. Трансмутаторы многое могут. В конце концов, им подвластен даже Хаос, бесконечность которого и правда показалась ему невероятно увлекательной.
Эти, в высшей мере прагматичные размышления ничуть не соответствовали его внутренним чувствам. Пожалуй, вампир действительно правильно поступил, решив уйти именно в этот момент – он уже порядочно потрудился, избавляя некроманта от некоторых, довольно специфических проблем и вновь исцелять нежную психику Аарена, в очередной раз за сегодняшний день, явно ему надоело.
Немиус так и сидел, в этой постепенно остывающей воде и вспоминал лицо матери, которую он, сам в этом не признаваясь, больше всего на свете желал увидеть вновь. Возможно, Предвечная предоставит своему верному слуге такую возможность, когда он окончательно преклонит колени перед её троном и отправится в своё последнее путешествие.
Сознание плыло, точно в тумане. Когда он, тщательно отмывшись и, так и не одев никакой одежды, прошёл в спальню, имевшую на редкость неопрятный вид, Аарен думал только о том, чтобы хоть чем-то занять свои мысли – чем-то, помимо грусти и печали, нахлынувших на него с невероятной силой.
Присев на стул, некромант уставился на труп Рыцаря Смерти, более не способного причинить кому-либо боль. Изломанное, могучее тело, застывшее в неестественной позе, могло стать хорошим опытным образцом… вот только использовать Хрома для этих целей Аарену, опять же, не позволяли чувства Румиуса, которому наверняка будет ненавистен даже взгляд, брошенный на тело недавнего мучителя.
Рядом, у стенки, были аккуратно сложены доспехи и оружие Рыцаря Смерти – сверхпрочный адамант, подвластный лишь заклинаниям некромантии. Будет жаль, если такой превосходный материал пропадёт просто так.
Крик, такой громкий, ужасно бьющий по барабанным перепонкам. Пламя, жадно пожирающее обнажённое тело рыжеволосой женщины, даже сейчас, в своём текущем, довольно плачевном состоянии, не теряющей былой привлекательности. Опадает тлеющими, отвратительными лохмотьями обгорелая плоть.
- Не смотри, Мара, - тихо прошептал Аарен, прижимая плачущую девочку к себе, несмотря на то, что слёзы точно так же струились из его глаз, а сердце сжималось от боли. Этого всего не может быть, это просто сон…
Аарен работал, не обращая ни на что внимания. Руки его вычерчивали руны, причудливым образом комбинируя различные виды магии, и броня, послушно подчиняясь сотворённым заклинаниями, преобразовывалась, принимая новую форму. Если бы кто-либо спросил волшебника о том, что именно тот творит, Немиус едва ли смог бы ответить хоть что-то конструктивное – он просто отдался странному течению магии внутри себя, позволяя той творить его руками. Мысли же некроманта вновь и вновь возвращались к давно вытесненным прочь, но теперь вновь возвращавшимся воспоминаниям.
- А этих куда? – голос стражника, больно резанувший по ушам.
- На рабский рынок, - ответил ему товарищ, тотчас же отвесив Немиусу затрещину. – Хватит глазеть, малец. Мертва твоя мамка. Хотя я бы не отказался от того, чтобы таких женщин держали в нашей дружной компании подольше, - взгляд скользнул на Мару, по-прежнему не отпускающую руки брата. – Хотя, может из этой малявки выйдет хорошая шлюха. Стоит купить её, как думаешь?
- Тебе шлюх мало? Эту ещё растить, кормить, да и не факт, что вырастет что-то приличное…
Элементы брони собрались вместо, вытянувшись в полный рост. Какая-то магическая сила удерживала их от падения, позволяя голему принимать человекоподобную форму. От созданного существа исходила мрачная, угнетающая аура, наверняка производившая на обычных людей до крайности неприятное впечатление.
Аарен знал теорию. Вернее… разумеется, он не смыслил ничего в самом процессе, но примерно понимал основной принцип. Нужно было найти душу и связать её с доспехами – да, это не его Поток, не его магия, но такая сложная задача, полностью поглотившая всё внимание некроманта, полностью соответствовала его желанию отвлечься от происходящего, заняв мысли действительно трудной работой.
В конечном счёте, Немиус сам до конца так и не понял, что именно он сделал и как, но доспехи ожили и личность, сотворённая его волшебством, требовала от него ответов.
Некоторое время ушло на «программирование» голема базовым набором правил, сводившихся к тому, что до получения нового приказа он не должен был покидать эту комнату, и обязан был как охранять, так и подчиняться любому приказу Аарена, а также Румиуса, образы которых – на основании известных ему внешностей вампира, некромант передал своему творению.
- И вообще, сядь прямо здесь и сиди, - отдал Немиус последний приказ. – У меня голова кружится…
А затем, он рухнул на пол, проваливаясь в беспамятство.
***
Если бы некромант только захотел увидеть мир глазами Сайтанеля, то у него непременно бы вновь пошла кругом голова. Вампир не то что быстро, он крайне быстро передвигался, порой оставляя после себя небольшой звуковой хлопок. У этой на первый взгляд бездумной траты энергии была своя цель и она заключалась в том, чтобы как можно быстрее найти себе еду, ведь очень скоро небосвод окрасится кроваво алым и времени на «заметание» следов не останется. Прислуга встаёт очень рано и день её крайне долог, а тем бедолагам, которых наловил Аарен ещё предстояло как следует промыть мозги и восстановить силы…
Трудно сказать повезло ли Хранителю или нет, ведь он сам едва остался жив, приняв «не ту» сторону. И всё же снежно-белое животное, наполненное магией, было для полукровки куда предпочтительнее, чем парочка тифлингов-оборотней, обезумевших от голода и наступившей раньше положенного срока зимы. Битва была не долгой. Но достаточно кровопролитной для всех её участников. Наградой для вампира стала демоническая и лунная кровь. Но если демоны были врагами, то лис отдал свою силу и жизнь добровольно, обязав вампира впрячься в условие и принести клятву, от которой тот уже не сможет отказаться…
***
Огромные створчатые окна с тихим шелестом распахнулись, впуская в комнату ледяной свежий воздух и заставляя почти все источники света померкнуть. Сила существа, поглотившего жизнь стразу трёх сущностей была невероятна. Наверняка её почувствовал бы весь замок, не наложи оно чары сокрытия, но даже с ними, Сайтанель был не похож сам на себя. Огромная туша с окровавленным от многочисленных ран белым мехом упала на ковёр, а следом на постель спрыгнул маленький лисёнок, тот, за кого Румиус будет обязан отдать собственную жизнь в случае необходимости. Теперь они были связаны, но им двоим это было лишь на руку. Лис сможет вырасти в разы быстрее и сильнее, чем сородичи, а вампир, получит его магию и верного защитника. Не этого ли хотел…
- Аарен? – позвал Хранитель Врат, усилием воли заставляя чёрные крылья исчезнуть и после бросился к мёртвому волшебнику, слишком далеко ушедшему «за грань» при создании конструкта. – Вернись, тебе ещё рано уходить, - необычайно мягко прошептал вампир, соединяясь с Немиусом в поцелуе, что должен был отдать некроманту большую часть магической энергии «порождения ночи»…
Медленно затрепетав, веки Немиуса приоткрылись. Потоки магии, наполняющие его душу, и впрямь вернули некроманта к «жизни», хотел он того или нет.
Холод и пустота, ощущаемые Аареном в первые несколько секунд после того, как сознание вернулось к нему, медленно отступали прочь, уступая ощущению тёплых, мягких губ Сайтанеля. Краем глаза, маг увидел и тело непонятного, но очень большого зверя, и какое-то странное создание, присевшее на постель, осматривающееся по сторонам и явно принюхивающееся, а также созданное им существо, по-прежнему ожидавшее новых распоряжений – там, где под бронёй у нормальных людей можно было увидеть лицо, на Немиуса смотрела тьма, скрывающая внутреннюю часть его шлема.
- «Я в порядке», - сообщил Аарен своему брату по крови, после чего, потянувшись к нему всем телом, некромант попытался увлечь вампира за собой, не разрывая контакта и с упоением, жадно принявшись целовать его в эти нежные, ласковые губы, всё ещё пахнущие кровью, которую Сайтанель недавно испил, но от того не ставшие для Немиуса менее привлекательными. При этом он прекратил поглощать силу, передаваемую вампиром и явно принялся просто получать удовольствие, наслаждаясь новыми ощущениями. Раньше они не целовались, когда Румиус был в этом обличье…
Когда Аарен потянул полукровку к себе, зрачки Хранителя Врат на несколько мгновений удивлённо расширились, но всё же, Сайтанель не мог не поддаться на это, слишком соблазнительное для него предложение. Одно неуловимое движение и огромные окна закрылись, а комната стала наполняться теплом. Однако валяться на ковре, где совсем недавно Немиус буквально макал хрупкую эльфийку лицом в собственные выделения, Румиусу от чего-то не хотелось, как претила ему, и сама мысль оказаться на постели, где над Хранителем знатно поиздевался Рыцарь Смерти. Вся эта комната вызывала у Сайтанеля исключительное чувство отвращения и, если бы не некромант и желание, что так и не нашло выхода ранее, то вампир не раздумывая покинул бы комнату, уйдя в любую другую, а так…
- Я хочу тебя, - промурлыкал Румиус, даже не пытаясь скрыть охватившее его возбуждение. - Мне всё равно как и где, но…
- «Но слуг Норна необходимо вернуть уже сейчас, - продолжил полукровка уже мысленно не в силах заставить себя оторваться от нового поцелуя, инициатором которого был уже он сам, - скоро рассвет. У них есть обязанности. Даже изменение памяти не поможет если они опоздают туда, куда никогда не опаздывали прежде. Начнутся вопросы…»
С каждым мгновением Сайтанель распалялся от желания всё сильнее. Его руки уже принялись расстёгивать замысловатые застёжки на добытых трофейных одеяниях, отыскавшихся в сумках тифлингов, а зрачки были расширены, ничуть не меньше, чем у самого некроманта, когда тот накинулся на хрупкую красавицу, позволившую делать с собой всё, что тот только пожелает.
- «Останови меня приказом «Печати Подчинения» - попросил полукровка, - она сработает как нужно, хоть и болезненно, но сам я остановиться не в силах…».
Чуть приподнявшись на локте и смотря на поспешно раздевающегося вампира взглядом, который вполне можно было бы назвать «сонным» – если бы мёртвые маги могли спать, а также тёплым и преисполненным некоей странной неги, Аарен неспешно осмыслил слова вампира, одновременно копаясь в его памяти в поисках событий, в последнее время произошедших с Румиусом. Как-то случайно он «поймал» момент превращения Сайтанеля в женскую форму, после чего, с любопытством изучив природу данного явления, попытался активировать необходимые ему потоки магии, изменяясь…
Аарену было хорошо и уютно. Грусть отступила, сменившись странным ощущением скоротечности существования, фактически являвшимся простой психологической защитой, препятствующей магу думать о вещах, однажды уже почти заведших его на самую грань «не-жизни» - туда, где некроманта ждала лишь Предвечная и мёртвые родители, ожидающие своих детей.
Тело Немиуса изменилось, приобретя характерную девушке форму. Соблазнительные, большие груди упруго колыхнулись, когда мастер-некромант неспешно качнула своей изящной ножкой, удивляясь тому, насколько изменилось восприятие её собственного тела. Раньше, когда Круан делал с ней всё это, думать о подобном было как-то не к месту…
- Ну раз ты так хочешь… - пробормотала девушка, после чего, прижав руку к губам, улыбнулась. – Какой смешной голос! Такой звонкий… хорошо, Румиус, я приказываю тебе силой Печати – иди и измени этим слугам память! А потом, когда они уйдут, можешь сделать со мной то, что хотел. Приказ ясен?
Аарену было интересно взглянуть на то, как действует Печать в действительности. Конечно, Сайтанель мог удивиться этому странному состоянию некроманта, но скорее всего он понимал то, о чём не думал сам Немиус – подобная весёлость была лишь ответом на испытываемые им прежде эмоции. Скорее всего, много позже Аарен вновь почувствует печаль, но сейчас он был на удивление жизнерадостен и приятен в общении, как никогда.
Изменение формы вызвало у полукровки лёгкую усмешку, за которой тот попытался скрыть удивление, и всё ещё охватывающее вампира желание, теперь разгорающееся с новой силой. Всё же Хранитель Врат больше относился к тем мужчинам, что предпочитали видеть в своей постели женщин, ну или будучи женщиной, спать с мужчинами, что было в общем-то естественным желанием, не противоречащим естеству, тот же факт, что Сайтанель так явственно хотел некроманта… Вызывал в самом Румиусе крайне двойственные и смешанные ощущения, как реагировать на которые, полукровка пока так и не определился.
- Хочу, - с придыханием и явно думая о чём-то другом прошептал вампир, - ещё как хочу!
А вот стоило отзвучать приказу, как взгляд Сайтанеля точно остекленел. Хранитель Врат ещё несколько секунд боролся с силой «Печати», что хотела забрать у него его добычу, но удар возникшего в воздухе кнута из чистого Света, заставил полукровку покорится.
- Да, Повелитель, - отозвалась кукла, а не его вампир. – Будет исполнено.
Холодная, лишённая жизни, эмоций и чувств кукла, практически тот же голем, который скорее всего даже не вспомнит о происходящем, когда закончит выполнение приказа, во всяком случае, так могло показаться. Остановилась от ласк и поцелуев, которыми осыпала тело своего хозяина, ставшего хозяйкой, но отнюдь не утратившей при этом власти. А после поднялся, на ходу застёгивая одежду и возвращая ей первоначальный опрятный вид. Лисёнок, сидевший на кровати жалобно мяукнул, но Сайтанель даже не повернулся к нему, пройдя в другую комнату. Там он опустился перед молодой девушкой и слизнув с пальца забранную с плеча проступившую, после лёгкой царапины капельку крови, коснулся другой рукой лба девушки, а после перерезал верёвки, давая жертве, больше похожей на ожившего зомби, спокойно покинуть помещение. Точно также Румиус поступил и с остальными гостями, оставляя совсем лёгкие царапины в разных местах и отпуская слуг восвояси. Весь это процесс поглотил на удивление много сил полукровки, чей магический запас, после такого, наконец достиг примерно привычного для самого Хранителя уровня, но, как теперь знал Немиус, заполненный энергией едва ли не под завязку, это было отнюдь не вершиной айсберга, каковым мог являться полукровка. Всё упиралось лишь в желание самого «порождения ночи», точнее в его не желание прятаться и развивать собственные силы, напиваясь магией до отвала. Скорее всего Сайтанель и сам не представлял своих возможностей. Да и зачем это тому, кто жил в сытости как любовница Императора самого страшного из государств Немеллиса?
Когда со «гостями» было покончено, вампир вернулся в комнату, но оставался всё такой же куклой.
- Что я по-вашему хотел сделать с вами Повелитель? Что я должен претворить для вас в жизнь? – со всё той же безжизненной интонацией поинтересовался полукровка, ожидая новых распоряжений.
К тому моменту, Аарен уже встал на ноги и теперь с упоением изучал изменившиеся особенности собственного тела. В частности, его женское обличье то и дело подпрыгивало на месте, следя за тем, как «шарики» двигаются вслед за траекторией движения девушки и именно за этим увлекательным занятием Немиуса и застал вампир, вернувшийся после завершения своего задания.
Кнут Света, сопровождавший воздействие Печати, вызвал у некроманта немного неприятные ощущения, тотчас же ушедшие куда-то вглубь его сознания, сменившись вполне объяснимым желанием исследовать особенности нового тела. Так что теперь, когда вампир вновь пришёл к нему, Аарен смерил «порождение ночи» изучающим взглядом, после чего со вздохом качнул головой, позволяя светлым волосам метнуться из стороны в сторону.
- Нет, так никуда не годится. Бесчувственная кукла мне совершенно ни к чему, - властно ткнув пальчиком в сторону Сайтанеля, девушка тотчас же произнесла: – Всё хорошо, ты справился с возложенной на тебя миссией и спас мастера от проблем. Больше ничего не нужно. Молодец, хорошо поработал.
Со стороны эта ситуация, должно быть, выглядела довольно комично – особенно для лунного лиса, уже какое-то время изучавшего прыгающую на месте двуногую. Интересно, что он о ней думал?
Чтобы зверь не мыслил, но до Немиуса ему явно не было особо дела, в отличие от полукровки, что от новых слов своей «госпожи» слегка дёрнулся, точно от очередного удара и лишь спустя пару мгновений его взгляд вновь обрёл осмысленное выражение, заставившее вампира осмотреться.
В этот момент лисёнок спрыгнул с постели и ловко перебирая лапками, подбежал к Сайтанелю:
- «Румиус, что с тобой? Что она сделала? Почему ты словно перестал существовать? Можно я её съем, ну или хотя бы укушу за то, что она причинила тебе боль?» - мысленная речь давалась существу всё ещё довольно трудно, равно как и построение предложений. Но с каждым разом это будет проходить всё легче и зверёныш прекрасно это понимал.
- Нет! – всё ещё слабо соображая, что происходит вокруг отозвался вампир, - И вон ту мертвечину тоже грызть нельзя, она ядовитая. Лучше простись с родителем. После восхода его душа покинет нас окончательно.
Закончив объясняться с лисой, что наверное само по себе выглядело странно, Сайтанель взял некроманта на руки и потащил в ту комнату, где недавно были связанные слуги. Магия приказа явно остудила пылкую натуру Румиуса, оставив при этом на его спине глубокий и крайне медленно затягивающийся шрам.
- «Если хочешь продолжения, начни первым, - отозвался вампир, заставляя усилием мысли дверь за ними закрыться. – Я потратил много сил, Аарен, потому мне нужна твоя помощь».
Диалог, произошедший между вампиром и весьма сообразительным лисёнком, на мгновение поставил некроманта в ступор. Тем не менее, затем, уже после того, как Сайтанель взял девушку на руки и понёс её в гостиную, эмоции захлестнули Немиуса с новой силой.
- Ого! – рассмеялась красавица. – Он разговаривает! Говорящий лис!
Если до этого поведение Аарена ещё можно было назвать относительно нормальным, то теперь со всей очевидностью складывалось впечатление – маг точно не в себе.
«Возможно, - размышлял некромант. - На меня так подействовала энергия тифлингов, которую Румиус передал мне, или же это просто…»
Не закончив свою мысль, Немиус мгновенно посерьёзнел, вспомнив о воспоминаниях, что так навязчиво преследовали его весь последний час. Собственное поведение тотчас же показалось ему глупым. Даже не изучил то создание, которое сам создал, да и этот лунный лис… он действительно до невозможности умный и, кажется, во всём подчиняется Сайтанелю. Если подобный зверь вырастет до размеров своего родителя, то уж точно сможет защитить Румиуса в случае непредвиденной опасности, и одной из тревог для Аарена станет меньше. Правда, некроманта несколько нервировал контракт, который вампир заключил со старшим лисом, но…
Это его жизнь и не Немиусу указывать, как другим поступать.
Поняв, что хорошее настроение начинает стремительно угасать, сменяясь привычным некроманту ощущением безысходности, Аарен, едва услышав слова Сайтанеля, потянулся к нему, нежно целуя шею вампира и легонько поглаживая его торс. Глаза, стрельнувшие в сторону дивана, вполне очевидно намекали полукровке на то, чего именно Немиус желал в данный момент.
Где-то на краю сознания начали шевелиться неприятные воспоминания. Аарен ожидал действий Румиуса и надеялся, что тошнота и оцепенение не вернутся к нему - в конце концов, вампир должен уметь обращаться с женщинами и вряд ли пожелает причинять боль его женской форме.
- Поспеши и используй это тело, - жарко шепнула девушка, при этом легонько кусая Румиуса за ушко. Её глаза цвета виски озорно блестели. – Я хочу расслабиться
Если слова девушки о разумном зверьке, заставили Хранителя Врат лишь закрыть глаза и покачать головой, то вот поцелуй и ласки, понемногу начали возвращать утраченное желание.
- Хорошо, - ласково отозвался Румиус, найдя губы девушки своими, чтобы слиться ими в поцелуе.
Усевшись с девушкой на оказавшийся куда более мягким, чем казался на вид, диван, в котором даже сравнительно лёгкий вампир утопал довольно глубоко в мягкости пропитанного особыми снадобьями материала, Сайтанель стал ненавязчиво целовать девушку. Он был таким нежным и открытым. Каждое его движение преследовало определённые цели. Полукровка желал изучить тело Немиуса и научиться оставлять ему не с чем не сравнимое удовольствие. Ласковые поглаживания, лёгкие, едва уловимые прикосновения и то, что объяснить иначе, как дурман, было просто невозможно. Комната была опечатана магическим барьером Хранителя Врат и теперь медленно заполнялась магией очарования, той самой, что сводит смертных с ума, той, что почти не действует на магов в обычное время, но не когда вампир так близко. Да и направление, окрас заклинания был несколько иным, чем должно. Румиус вовсе не хотел влюбить в себя некроманта, лишь заставить того полностью расслабиться и отдаться во власть умелых рук полукровки.
Раздевание заняло у вампира на удивление много времени и превратилось при этом в какую-то азартную игру, где девушке предоставлялась возможность выбрать, от какого элемента одежды избавить «порождение ночи» следующим. А после… после вампир занялся своим любимым занятием – пыткой удовольствием, той самой, что по мнению Сайтанеля являлась едва ли не единственным лекарством от насилия. Ведь она заставляла Аарена вновь и вновь чувствовать себя необычайно желанным и любимым и лишь после, когда девушка уже была полна сладостной истомы от получаемого раз за разом удовольствия, Румиус вошёл в неё, чтобы сделать своей…