Румиус, поглощённый контролем Потока, едва ли мог правильно истолковывать происходящее. Боль от света полуденного светила и обжигающей магии исцеления сводили его с ума, а спасительная тень, в которую вампира затащил Немиус показалась едва ли не раем, который сулят своим последователям священники. Вот только, проявившие свою суть крылья, успокаивающие объятья и слова, что пусть и не были произнесены вслух, но всё же несли ту же тёплую окраску. Всё это заставило желающего вновь закрыться Сатанеля отдать беззвучный и не совсем контролируемый им самим приказ крыльям, что, повинуясь хозяину решили избавится от надоедливого некроманта.
Правда Аарену в этом плане повезло несколько больше, чем наследному принцу эльфов. Рефлексы от связи с вампиром сработали, опережая человеческое сознание волшебника и потому он попал лишь под удар о мягкую часть крыла, что хоть и было довольно болезненно, но отнюдь не смертельно. Сам же вид падающей фигуры, одетой в тёмное, с волосами цвета снега повергли упыря в самый настоящий ужас и ответ стал очевиден уже через мгновение:
- Крайон! - Дёрнувшийся с места Румиус из глаз которого потекли кровавые слёзы, поймал и с какой-то неповторимой для этого создания нежностью прижал к себе некроманта. – Брат, - уже куда тише произнесла нежить, чью память услужливо восстанавливала взбесившаяся кровь.
Полукровка не соврал, он и впрямь считал, что призвал крылья впервые в своей жизни, но на самом деле это было далеко не так. Они появились впервые, когда Сайтанель достиг относительного совершеннолетия. Ему было немногим больше двадцати, но картина в памяти юного Хранителя Врат была примерно та же, что Аарен и наблюдал совсем недавно. Только страдал уже не вражеский корабль, а прекрасный эльфийкий сад с его утончённой архитектурой и фонтанами.
Румиус, как и сейчас был в панике и шоке от появления пары чёрных крыльев, что неудивительно, ведь тогда он ещё не был вампиром. Сильные и мощные они легко поднимали юношу в воздух, обещая дать возможность долететь до самых дальних звёзд или же до столь любимого полукровкой полуденного светила. Нужно было лишь довериться им и своей собственной крови. Дать волю той силе, что спрятана глубоко в недрах души Сайтанеля. Даже обращение в вампира так и не смогло стереть её след, напротив, проклятье Раак’нара вступило с ним в бой, вынудив Румиуса стать изгоем в обществе упырей Вольных Городов с самого начала. Ведь где это видано, чтобы чистая Линия Крови не давала защиты от солнечного света, не давала ни когтей, ни крыльев, только силу и управление Потоком Крови крайне близкое к Древним, но слишком опасное для юного птенца.
О без сомнений Сандро довольно сильно намучился с этим «порождением ночи» не желающим к тому же жить и удерживаемым в мире живых лишь жаждой мести. Но это всё случилось много позже, воспоминания же коснулись дня, где старший брат Румиуса радовался за юного Хранителя Врат и, как и Немиус, с интересом изучал обновку своего родственника, ловко уворачиваясь от взмахов, способных разнести в мелкую пыль мраморную статую. Для Крайона – воина-некроманта, прошедшего уже далеко не один бой это, и впрямь было всего лишь весёлой игрой с младшим братом. Впрочем, кронпринц преследовал вполне себе иные цели. Он пытался понять на что теперь способен Румиус, оценивал боевую мощь крыльев, выставляя всё происходящее за обычную игру. Холодный расчётливый взгляд эльфа весьма чётко подмечал скорость и силу каждого удара, то может ли его младший брат управится с этой силой и… явно был доволен увиденным, особенно когда силы острого края крыла оказалось достаточно, чтобы разрубить зачарованный эльфами клинок. Без сомнений, Крайон сам подставился под удар, позволяя этой силе оборвать собственную жизнь, вот только он не учёл, что что даже несущуюся смерть можно заставить остановиться, если очень сильно захотеть…
И всё же рана была смертельной, а перепуганный юный Сайтанель, не только отозвал крылья прочь, но и сам отрёкся от той силы, что они давали. Юный, но ещё крайне глупый полукровка, любящий искусство и магию исцеления, откопал в своей памяти то, чего никогда не знал прежде. То, что называлось запретной магией. Проклятье души, именно оно позже ляжет в основу создания знаменитых алых зелий ордена, спасших не одну тысячу живых существ, но тогда… Румиусу не было дела до цены за его использование, как и за то, во что он превратиться, использовав его на самом себе, чтобы насильно вырвать часть собственной души и жизни, той, что принадлежала нежным эльфам. Думал и он, что навсегда лишится тепла солнца? Конечно нет. Да даже и знай эльф цену, он был готов отдать и всю свою жизнь за то, чтобы жил его брат…
На инцидент неминуемо сбежались слуги, которым и предстала картина руны, расползающейся по нагретым камням в центре которой были эльфийские принцы, перепачканные в крови. Иного мнения, кроме как нападения демонов на столицу у простых эльфов явно не могло возникнуть. Крики, ужас, паника и … страх – всё это впитывала руна, точно губка, провоцируя людей бояться ещё больше, а Крайон лишь смеялся. Он нашёл то, что искал уже не одну сотню лет внутри любящего младшего брата, готового отдать и как собственную душу, так и жизнь, если только это потребуется будущему повелителю эльфов. Вот только в планы кронпринца вмешался отец и придворные маги, что, дождавшись, когда рана эльфа затянется до приемлемого уровня, вмешались в ритуал…
О последствиях можно не говорить. Любая магия при нарушении выходит из-под контроля, так стоит ли говорить о последствиях, что ждут тех, кто вмешивается в волшебство, о котором не имеет ни малейшего понятия?
Последнее, что помнил лишившийся сил Румиус, это голос брата, шепчущий ему, что всё будет хорошо, а затем, Крайон спорил с отцом о том, что они не имеют права запечатывать память и силу Хранителя Врат, что это может сказаться на Румиусе и он будет испытывать самые настоящие муки при каждой попытке демонов отворить Врата, со своей стороны. Были там и слова о том, что младшему брату стоит позволить сражаться на ровне со всеми. Вот только никому не было дела до желания и доводов раненого кронпринца, ведь они испугались того чудовища, что желал лишь одного: жертвуя собой спасти брата.
- Мальчишка не должен обладать такой силой. Она опасна для нас! – отрезал король.
- Он всё равно однажды вспомнит это! – не унимался Крайон, - а я проклинаю вас всех, никто из вас не доживёт до следующей весны за то, что вы сделали, помяните моё слово, когда вас и ваши семьи будут раздирать на части твари Бездны! Я отказываюсь защищать Тар'Инэ'блоу'Иннэс!
На этом сознание Румиуса окончательно уплыло, а вместе с ним и память о том дне…
Вампир поднял взгляд своих заплаканных изумрудных глаз на Аарена. Обеспокоенное выражение никуда не делось с его лица, вот только Сайтанель был в ярости и крайне медленно подавлял свой гнев и жажду мести, впуская внутрь холод Предвечной, что несмотря на свою силу никак не мог затушить это разгоревшееся пламя. Эльфы прервали ритуал, превратив Румиуса в существо, которому больше нет места в этом мире…
- Ты в порядке? – довольно обеспокоенно произнёс упырь, всё ещё продолжая нежно прижимать Немиуса к себе, но теперь как бы нехотя отводя взгляд в сторону. Сделав глубокий вдох, полукровка, в конечном счёте, заставил свои прекрасные чёрные крылья исчезнуть. – Прости, - виновато продолжил Румиус, - я слишком мало знаю о своём прошлом. Вся моя память и так в твоём распоряжении, вот только в ней довольно много пробелов, что могут однажды заполнится вот такими частями, что ранят меня, но не дают ответа на вопрос о том, кем была женщина, давшая мне право жить.