Улыбка медленно сползла с лица высокомерной сирены. Впрочем, ни страха, ни, тем более, ужаса, на нём так и не появилось. Скорее недовольство и лёгкое замешательство от происходящего. Причин тому было много и главная из них – рассвет, чьи лучи уже проникали внутрь прекрасного галеона из империи мертвецов. Да, они пока давали крайне мало света по сравнению с магическими лампами, что зажглись по всему периметру трюма, стоило некроманту сделать вниз всего лишь один шанс, но их свет – естественный свет, заставлял магию мёртвый меркнуть. И, похоже, нечто подобное происходило и с сиренами. А потому, стоило девушки открыть рот и пропеть первые несколько слов чарующей песни, как по всему трюмы поднялся самый настоящий гвалт и шипение, что издавали как гарпии, так и сирены. Впрочем, после нескольких резких фраз со стороны высокомерной красавицы, все остальные сочли за мудрость захлопнуться и смирно ждать развязки происходящего.
Выходило, что пропетое девушкой предложение, не несло в себе магии, быть может оно было всего лишь названием или обращением к тому созданию, что сочинило эти песни когда-то? Ох, если бы только Нальфейн был здесь, то одно имя Лилианны, заставило бы его вздрогнуть, но отнюдь не от ужаса, перед создательницей песен, а перед тем, какую власть над душами бессмертных они могут дать.
Об этой истории знала лишь кровь юного императора драконов, она произошла задолго до рождения этого мира, что считал себя единственным во всём Мироздании, но отнюдь таковым не являлся.
Песня эльфийки, приручившей своего бога и получившей над его сердцем пусть и всего лишь иллюзорную, но абсолютную власть, всего на один день. Жрица обречённого народа эльфов стала повелительницей над всеми мирами и жизнями. Тот самый день, на который она смогла сделать бессмертного собственной игрушкой. Он был краток, но и этого оказалось достаточно, чтобы спасти обречённый на мучительную смерть народ, дать им новый мир и новую жизнь.
Легенда, что была воспета бардами, а затем бесцеремонно утеряна иными народами, кроме драконов. И всё же… остались те, кто помнил…
Сладкий, томный голос сирены заполнил всё пространство трюма, заставив горизонт в глазах нежити покачнуться. Безмозглые скелеты и те попадали на пол точно кучки бесполезных костей, которыми в сути и являлись. А самому некроманту пришлось опереться о ближайший столб, кажется являющийся основанием одной из мачт «Вестника смерти». Удивительно, но обычно чистое сознание нежити стало затуманиваться, точно от крепкого вина.
Мысли путались ощущения – то, чего, казалось бы, и не должно было остаться у мертвеца, навязывали ложное представление о мире. А самое страшное – от этого было практически невозможно спрятаться. Единственная лазейка – сердце, что должно было любить кого-то, всё ещё испытывало смятение от убийства девушки, с которой Немиус был близок столь долгое время, равно как и те чувства, что нежить питала к Рыцарю Смерти…
Чарующая песня, которую сопровождали мерные удары волн о борта галеона захватывала некроманта точно войска, штурмующие крепость, вот только стены были не из монолитного камня, как замок его учителя, а из дешёвых человеческих кирпичей, грубо обтёсанных и уже долгое время не ремонтируемых добродетельным лордом.
И в момент, когда оборона этих стен была уже почти полностью прорвана, точно из тумана послышался столь знакомый голос Круана:
- Мастер, по левому борту стал виден берег Нурции. Не желаете взглянуть на знаменитый залив «Драконьих когтей» и горный хребет? Полагаю, сейчас он предстанет перед вами в большем великолепии, чем когда мы пристанем к берегу.