Голоса проникают в тело, ритм земли ударяет о тело, поток запахов закручиваясь в безумную смесь входит с жарким воздухом. Сухой язык шевелиться во рту в так шелесту перьев на ветру. Взгляд устремлен в вышину заглядывая в тысячи тысяч глаз.
Не сомкнуть глаза, широко открыты. Не замедлить дыхание, грудь горит. Не успокоить тело, гул сердца стоит в ушах.
Прохладная ладонь отгоняет все. Устремляет суть в высь. Тысячи тысяч глаз в ярком беге сливаются в одно.
Прохлада в ладони. Голос рядом. Знакомый. Родной. Улыбка. Он здесь не один.
Взгляд вперед. Йарру и его отец. Он за его спиной. Кто из них? Кто Йарру, а кто вождь? А кто здесь Тишь?
Дрожь по спине. Точно не он. Он чужой, он другой. Только одно слово способно описать этот страх, только одно слово может описать эту чуждость. Древний.
Помочь? Спеть песню ярости... Но вождь уже решил... Но Йарру уже решил...
Тишь наклонил голову на бок прислушиваясь. Он забыл кто он. Или он забыл кем будет? Решение вождя, решение всех. Атака вождя, атака всех. Он не один, он все. Все - один.
Кожа разогревается. Уши слушают, ноги слушают. Тишь не поет песню, это песни поет его.
Резкий шаги в бок. В один, другой. Ступни хлопают по земле. Рот приоткрыт. Воздух, он словно пьет его вокруг закручивая на кончике языка, наполняя им все тело. Поток закручивается и вибрирует во всем его теле отдаваясь в мир с новой силой.
Тишь приближается к ним. Его танец сломан, будто он не знает куда идти, или как ходить, или как будто он идет как тот кто не знает куда иди, как тот кто не знает куда ступать. Но он приходит к вождю... к Йарру.
Йарру рычит, Йарру бросается на своего врага. На их врага. Тишь по правое его плечо. Хлопок тыльной стороной ладони по лбу. Звонкий удар разноситься по всему его телу. Раскрывает ее. Холод. Он не знает, что там. Нечто не постижимое, нечто что не понять и не объяснить словами. Как свет тысячи тысяч глаз, что наблюдают сейчас за ними. Но пусть Древний попробует, пусть он увидит, то что увидеть нельзя. Йарру не нужно оборачиваться, чтобы знать, что он не один здесь.
Голос Тишь, звуки всего его тела, наполняет округу. Заполняет все собой. Но он не полон. В этом голосе должны звучать и другие. Он ждет, когда они начнут эту песню ярости и битвы как она должна звучать на самом деле. Одну на всех. Всю для одного.