Тихим басовитым гулом лились из уст Хогара грязные ругательства, которые столь не подходили конкретно этому полуорку. Впрочем, сейчас его вид крайне неприглядно отличал его даже от собственных собратьев, что уж говорить про общество хоть сколь-нибудь приличное?
Превозмочь хвори, прилетевшие вместе с целым сонмом (хотя бы это успел разобрать во внезапной суматохе) проклятий, не представлялось возможным - по крайней мере, самостоятельно. Хогара подкосило, да так мощно, что он рухнул на колени. Все тело колотила дрожь, глаза отказывались видеть, от его тела разило так, словно он искупался в свином дерьме. Хватая ртом воздух и изрыгая проклятия, - правда, безвредные совсем - Хогар отполз куда-то в сторону и привалился не то к камню, не то к телеге, не то еще к чему-то: не разобрать было. Весь как-то съежился, обхватил себя руками, словно пытаясь согреться...
Знал ли болотный повелитель духов, что попал в самое сердце защитника Терры? Физическую боль и недуги он бы выдержал стоически - но испорченный костюм, липкая грязь, облепившая тело, словно лишили полуорка всякой душевной защиты. Лишь благоообразная внешность и взращенная матушкой опрятность в одежде позволяла ему чувствовать себя пусть если не своим - то, хотя бы, не настолько изгоем. Но сейчас, похожий на самого мерзкого и отвратительного бродягу он понимал, что не спасут даже манеры.
И он как будто снова очутился в академии магии. Первый год дался Хогару неимоверно тяжело - и вовсе не из-за сложности волшебного искусства. Деревенщина, полуорк, да еще и более успешный, чем многие иные ученики... Он ощущал эту ненависть постоянно, буквально кожей. После, конечно, все пообвыклись. Но, если в родной деревне такие вещи решались старым-добрым мордобоем, из которого "бойцы" выходили чуть ли не побратимами, то в академии порядки были строгие, а драки запрещены. И Хогар очутился в огромном котле злобных интриг и подлянок - чему совсем не был рад.
И тогда, как и сейчас, умудрялся еще вытаскивать из неприятностей мелкую...