Работа Саймону нравилась. Несложная: сиди себе, охраняй, студенток рассматривай, да следи, чтобы никто ничего запрещённого не пронёс. Не должность, мечта! Потому и выслуживался, желая остаться на постоянку. И на вечеринке с особым усердием отбирал контрабанду (тем более попадались действительно стоящие напитки, которые Кларк с удовольствием припрятывал, намереваясь позже попробовать с женой).
Он не понял, что произошло, почему вдруг погас свет и стихла музыка. Будто тяжёлый мешок упал на темя, порвался и обволок липким, густым желе, приглушающим все звуки.
Его первыми словами в столовой стали:
— Не нужно паники!
По инструкции раньше всего полагалось успокоить "гражданских". Саймону нравилось думать о себе как о представителе силовой структуры, обладателе власти. И он не видел причин пугаться до того, как станет понятно, что, собственно, происходит. Выстрелы поколебали спокойствие, но вида подавать не стал. Нащупал рукоять дубинки.
— Какой-то шутник, — глянул на Питерса, — подсыпал в пунш наркотики, — это была уже догадка, хорошо объяснявшая коллективную потерю памяти (и только её). — Пааапрашу прапустить! — Он протиснулся меж людей и пошевелил дверь. И правда — закрыто. — Меня готовили к таким ситуациям, прошу всех следовать моим приказам!
Гудмэн предложил позвонить в полицию. Кларк достал телефон. Нет сети. Кольнуло беспокойство: как жена? Волнуется ли за супруга?