И вот тут-то Машка запоздало испугалась! Она лежала в траве, пахнущей как-то совершенно незнакомо, и глядела на падающие чёрные снежинки (красиво!). Ноги вдруг стали настолько тяжёлыми, словно изнутри в них залили свинец. Как-то отстранённо она глядела на собравшийся рядом почти в полном составе офис. Анна с багром, Влад с ножом, Алиска с пистолетом — вот, значит, что это был за грохот (откуда у неё пистолет?). Даже Ильзео оказалась тут. И Катенька поодаль. И Егор с Маринкой на руках (жива?). Мысли вспыхивали и таяли в небытие, как те самые снежинки. Машинально Машка отметила валяющуюся рядом кружку, машинально подобрала. Чёрный снегопад затих вместе с эхом предсмертного крика чудовища, частицы золы осыпались Мыше на лицо и одежду. Она стряхивала их, пытаясь встать на эти тяжёлые, невозможно тяжёлые ноги и тупо, отрешённо думая про себя, что чуть было не осталась лежать в этой траве навсегда. Нужно уходить, пока есть куда, но двигаться не хотелось. Совсем не хотелось. Ноги подгибались, Машка схватилась за Влада, чтобы не упасть, намереваясь брести к порталу.
— Она как? Егор, Марина жива? — спросила Егора, указывая на Маринку. И удивилась, как же странно прозвучал собственный голос в этой звенящей тишине. Как у старухи какой-то.