Только-только Мыша спохватилась, что бесцельно качаться на стуле и коситься на начальственную дверь — не слишком-то удачный выбор, и собралась сделать вид, что усиленно работает, чтобы выпустивший из капкана Кэт директор сразу проникся... вот прям сразу! В общем, не успела она приступить к реализации этого плана, как обстоятельства в виде Евгения Александровича грубо вторглись в него.
— Коллеги, может хочет кто-нибудь? Несите-ка сюда ваши стаканчики, ну-ка, бахнем чайковского, так сказать, — донеслось до Машкиных ушей.
Евгений Александрович был, надо сказать, фигурой загадочной. У него имелась перьевая ручка. Машкина бабушка, тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения как-то рассказывала, что в детстве застала такие. В детстве! Мыша давно провела нехитрые вычисления. Чтобы в шестидесятых застать закат великой эпохи гусиных перьев, нужно родиться около семидесяти лет назад. Следовательно, Саныч или так великолепно сохранился или дело было вовсе не в привычке. А в чём? Теории у Машки были фантастические. Одна интереснее другой. Саныч агент инопланетян, прогрессор, засланный к нам с Альфа Центавра. Но что-то там перепутали при подготовке. А может быть, у центаврян индивидуальная непереносимость компьютера. Саныч родился в начале девятнадцатого века, но в результате хроносдвига его забросило в наше время. Саныч... В общем, тайна перьевой ручки распаляла воображение.
Сейчас, однако, Мышь, у которой в животе с утра и кусочка сыра не было, интересовало другое. Чай. Это же заваривать не надо и кружку мыть. Пожалуй, успеет до экзекуции. Она было пискнула что-то утвердительное, потянувшись за кружкой, но осеклась, увидев, что агенту центаврян и жертве хроносдвига явно не до неё. Саныч обходил дозором столы, косясь на девочек. Словно выбирая кого-то. Так оно и было. Мышу, конечно, Саныч не заметил. Её вообще редко замечали в офисе. Решив, что обойдется без чая, Машка сделала вторую попытку придать лицу рабочий вид, но тут из кабинета вылетела заплаканная Кэт, а её саму позвали на процедуру. Девушку уже принялся утешать Егор, Мышка улыбнулась ободряюще малой, проходя мимо них, мол, не дрейфь, юнга, но говорить ничего не стала — зачем людям мешать. Придала лицу вид испуганный и чуть виноватый и скрылась за дверью. Представление началось.