Каждый раз, переступая порог ветхого здания, Егор опасливо ежился, предчувствуя, что вот-вот, уже сегодня точно оно рухнет ему на голову. Или провалится под ногами. Или и то и другое вместе: казалось, даже стены шатались, когда он нежно закрывал дверь, а пол скрипел, жалобно стонал и нещадно прогибался. Только вечером, выходя на улицу, Егор чувствовал себя свободным и мог, наконец, дышать полной грудью: на "родном" первом этаже даже окна были облеплены буйной, дикой, но отчего-то совсем не умиротворяющей растительностью.
Офис тоже был неуютным. Разномастная мебель, древняя аппаратура. Да и сам великан себя чувствовал неловко среди этих маленьких людей: специально ли так получилось, или его, Егора, взяли только чтобы над остальными надсмеяться (в это он бы поверил легко), но только самым высоким из коллег был Владислав, который со своими метр-восемьдесят. То есть на голову ниже.
Вот и сидел Егор, уже на третьем за последние два месяца стуле (уж больно хлипкие брали на замену, жадничало начальство), из последних силенок укрепившийся в пазах сквозных дыр протертого линолеума, провожая взглядом Екатерину. В отличие от смешливой Маши, его поведение начальства всегда расстраивало. То есть, как начальник он, конечно, может выволочки устраивать, хоть каждый день - на то он и начальник. Но вот как человек был неправ - и в этом Егор был убежден до глубины души. Неправильно это - людей обижать. Тем более - без причины.
А потому, прощелкав пару сайтов (надо сказать, на работе Егор не убивался, делал ровно столько, сколько было нужно, иногда помогая товарищам, но в целом без особого усердия, хотя и с прилежанием), Егор встал со своего рабочего места и, оберегая затылок от коварного потолка, норовящего его по этому самому затылку тюкнуть, отправился за чашечкой кофе. Только не для себя - для Кати. Чтобы, так сказать, равновесие вернуть. Чтоб гармония была: на всякую гадость и что-то приятное отыщется.
Как-то так.