Ярослав сперва мыться не хотел. Официально потому, что помывка на ночь бодрит, а это сейчас было ну совсем некстати. На самом же деле потому, что мысль о том, чтобы упрашивать какую-то там Теплушку... Это было почти так же унизительно, как с нежностью разговаривать с сотрудницей горуправления, чтобы поскорее дали воду горячую. Тем более вот это какое-то сказочно-старорусское заклинание "ой ты гой еси, добрый молодец, туды его в качелю"...
Но, черт побери, земля! Противная, крошащаяся в песок и труху, грязь, облепившая его с ног до головы. От нее надо было избавиться. И Котылевский поперся, не смотря ни на что. И попросил. И помылся. И обнаружил, что сам чистый - а одежда грязная. Потому что, как ни крути, Теплушка это тебе не стиральная машина LG, тысяча восемьсот оборотов, со встроенной сушилкой.
Сперва хотел было остановиться на режиме "сухой стирки" (в том смысле, что остаться в наиболее чистой одежде), но отбросил этот план как бесперспективный. Пришлось устраивать мини-постирушки нижнего обмундирования: благо, его достаточно было просто сполоснуть, даже воды много не понадобилось. И только в этот миг потомственный аристократ понял всю неоднозначность своего положения: печка-то в доме, где можно было просушиться! Вместе, что характерно, с Дашей. В одной, блин, футболке.
Вот Мрамор или Теплушку там, он не стеснялся. Про Цоя и говорить нечего. Но сверкать своими... кхм... было крайне неудобно.
Но выбора особо не было, и пришлось идти, так сказать, в бой.
- Дарья, убедительно вас прошу отвернуться так, чтобы дверь, печка и пространство между ними оказалось вне поля вашего зрения, - негромко, но убедительно попросил Котылевский. Не услышав ответа, заглянул внутрь и обнаружил, что помощница уже крепко спала. Прокрался к печке, подложил к горячим камням мокрые труселя. Просохли быстро - натянул - да и лег с самого краешка кровати.
И, проворочавшись какое-то время, все-таки уснул.