Мэй Ло, в отличие от Святого Раскрашеной Повозки отнюдь не была уязвлена или удивлена аудиенцией. Именно так, по крайней мере по рассказам учивших ее, ван и должен был принимать пришедших к нему. Редко кого ван удостаивал беседы, но этот, нынешний ван, был слишком молод. Без того, чтобы опираться на мудрость своих слуг и приближенных, он не смог бы сделать и шагу. Поэтому его устами, его глазами и его ушами являются другие. У нее нет приближенных и слуг, у нее есть лишь ее достоинство и достоинство это требовало скрупулезного выполнения ритуала, когда они стояли перед ваном. Теперь же оно заставило ее смолчать и выдержать долгую паузу прежде, чем она позволила себе разомкнуть губы и ответить на сказанное звездочетом. А в коротком промежутке между этим и тем, она бросила быстрый взгляд на Юань Тао. Взгляд-вопрос.
- Все, что было сказано до сих пор уважаемым Цинь Юанем является ни чем иным, как предисловием, - сказала Мэй Ло, - но суп нельзя сварить из одного намерения. Я была бы рада услышать не только о славном прошлом, но и о наших днях. Что именно устами почтеннейшего Цинь Юаня говорит ван, что требуется исполнить?
С точки зрения девушки воля вана, как бы она не была произнесена и в какую бы форму не была облечена, есть закон. Надо отправиться на край света и принести оттуда древние клинки, значит, пора собираться в дорогу.