Пистолет на каминной полке очень красноречиво объяснял мне, что с выводами о том, что меня не станут валить в гостиной, я погорячился. Впрочем, оружие меня не пугало, да и особого интереса не вызывало. Всё моё внимание было сконцентрировано на хозяйке.
"Не узнала", - кольнуло сердце. Как я и предполагал. Не узнала. Да и с чего бы? А ведь выросла настоящей красавицей. Грех не залюбоваться. Настолько грех, что пауза после вопроса об имени становится почти неприличной. Ох... Бумажный кулёк шуршит в руке и шепчет: "Старый ты дурак, Маркин. На что рассчитывал?"
А какая, впрочем, разница. Я действовал от сердца (пусть и от больного), по наитию. Почему бы не последовать за его зовом и не посмотреть, куда оно приведёт?
Японцу я лишь легко киваю (он тут явно не первая скрипка). Никогда не сталкивался с этими странными ребятами, хотя слышал, что у них там Изнанка ещё страшнее и запутаннее, чем у нас. Лично ни с одним японцем не знаком, а вот с их... предметами экспорта...
...ряды замерших, давно пустых вагонов, и блеск чуть изогнутого клинка, и остервенелая стрельба в темноту, и Лёха, зажимающий фонтанирующую кровью культю, где совсем недавно была рука...
"Желаю узнать имя..." Экой властной она стала. Уверенная в себе. Сильная. Радоваться бы за неё, да никак не получается... Всё потому что Меченная.
— Маркин, — тихо произношу я, мужчина лет так пятидесяти, с сединой в волосах, и усталостью во взгляде. - Александр Ярославович. — рука моя аккуратно и медленно (чтобы не дай Бог не подумали, что я делаю какую-нибудь глупость) погружается в кулёк, и достаёт оттуда на свет Божий (хотя какой уж тут свет в доме Меченной?) большой леденец-радужную спираль на палочке. — Я тебе тут сладкого принёс... Ариша.