— Всё, хвостатый, пьянка отменяется. Повелитель от нас не отказался!
Ада погладила пристроившегося рядом с конфетницей ящера и с чрезвычайно довольным видом уселась на стуле по-турецки — завтракать уже прицельно.
— А что это у Вас за пончики? Можно один? — вопрос, обращённый к доктору. — А это? Гера приготовил? Ну-ка… М-м! Это что, творожный смузи? А так можно было? Ха, ну змеёныш кулинар! Вам надо на пару ресторан открыть, честное слово.
Девушка преобразилась словно по мановению волшебной палочки, из смурной, молчаливой царевны Несмеяны превратившись в милую, улыбчивую болтушку. Вот какие чудеса творит логика! Стоило Герману разложить всё по полочкам с аргументами, как на сердце сразу отлегло, и утихла бушующая в душе буря. В крови, что ли, она у немцев, эта тяга к рассудительности? Всё-то у змеёныша по порядку, структурированно, у всего-то есть причина и следствие. Скукоту порой навевает страшную, но иногда, в такие моменты как сейчас, — просто спасительное лекарство.
Профильтровав рассуждения брата через своё мышление, Ада пришла к выводу, что он, скорее всего, прав. Близость к Повелителю, периодическое пребывание на его месте (буквально) в часы, отведённые на визиты Великого Герцога к ней, результировали в умение Германа лучше других служителей распознавать мотивы хозяина, видеть в его действиях истинную подоплёку, не всегда заметную другим. А может, сам склад характера меченого и схожесть «сфер деятельности» сыграли свою роль? Несмотря на своё прозвище демона-учёного, Астароту была также не чужда сфера экономическая — в силу его второй «специальности». Главный казначей ада прекрасно разбирался в принципах ведения бизнеса и правилах, по которым тот функционирует.
Только вот похожесть мировоззрения отчего-то не послужила объединяющим фактором. Герман даже не пытался предпринять каких-то шагов к налаживанию отношений с Повелителем, предпочитая стоически сносить все тяготы этой холодной войны. Ему, например, не доставалось экспресс-лечения в тяжёлом бою, за исключением случаев, когда он сам обращался за помощью. Но гордый немец, разумеется, ничего не просил. За малейший просчёт в исполнении задания его могло ждать суровое наказание. Будто Астарот, следуя принципу вселенского баланса, спрашивал с Вейца вдвойне, — и при этом делал поблажки Аде.
Впрочем, внешне всё выглядело вполне достойно. И человеку постороннему, не посвящённому в нюансы ситуации, отношения демона и его аватара казались верхом корректности и профессионализма: никаких криков и скандалов с переходом на личности, ни тот, ни другой даже не повышали голоса, общаясь. Сухо, ёмко и по существу. Но между этими двоими, стоило им оказаться рядом, неизменно начинали генерироваться электрические разряды сдерживаемой неприязни. Со стороны Германа, конечно. Великий Герцог по своему обыкновению оставался сдержанно-равнодушен.
Брат помог увидеть, что скрывалось под маской чёрствости Астарота. Верней, Ада знала это всегда, но иначе — по-женски, чувствуя сердцем. Ум Германа функционировал в другом регистре — анализируя и синтезируя. И теперь, благодаря акцентам, метко расставленным прозорливым немцем, многие факты в словах и поступках Повелителя открылись для девушки с новой стороны, представились в совершенно неожиданном свете.
Прекратив балагурить и вгонять её в краску подколками относительно величины своего достоинства, Герман сказал уже серьёзно: «Я ему нужен для того, чтобы не убить тебя. Он не хочет твоей смерти». В этот момент в памяти Ады явственно проступили события ночи среды, когда она к своему великому стыду отключилась. Потеря сознания была ничем иным как следствием колоссальных потерь энергии: увлёкшись, Астарот «хлебнул» лишнего. Подобные казусы случались и раньше, с той или иной степенью тяжести. Да, сейчас Ада вспоминала это…
Из слов Германа следовало, что для взаимодействия с ней Повелителю приходилось постоянно держать поводок самоконтроля натянутым — демон слишком превосходил её по силе. Тело смертного аватара смягчало этот энергонатиск, выступало лучшим компромиссом между возможностью случайно причинить вред и желанием иметь близость. Да, столь не похожему на людей демону оказалось не чуждо простое человеческое желание быть рядом. Хотя бы изредка.
Но как же история с Индирой? И другими его детьми? Матери всех человеческих потомков Повелителя (так ли уж человеческих?) были обычными женщинами. Хорошо, может, не совсем уж заурядными, раз смогли привлечь внимание правой руки Люцифера. А всё же, людьми, из плоти и крови. В случае Камалы Неру* Астарот не стал заморачиваться на поиски аватара, просто вселясь в тело ближайшего смертного (наверняка её мужа) и проведя ночь с приглянувшейся женщиной. Почему? Повелитель сказал ей тогда, уже под утро, что она очень напоминает ему эту индианку… Какой она была, эта Камала? И чем отлична, раз ей суждена была только одна ночь с владыкой ада? Почему назвав ребёнка, появившегося на свет от этого мимолётного союза, своей любимой дочерью, Повелитель допустил её скоропостижную кончину? Как мог стоять в стороне и смотреть на это жестокое убийство? Неужели мог остаться равнодушным, наблюдая — и наверняка ощущая — за страданиями частички своей души?
Не верилось. Ада не хотела в это верить. Бессмертный Астарот пережил всех своих потомков, десятки, может быть, сотни. Ада не знала, как может хватить сил переносить такое из раза в раз повторяющееся мучение — у неё не было своих детей, чтобы понять. Но она точно знала, что Повелитель каждый раз страдал. Страдал и продолжал не вмешиваться в естественный ход судьбы. Ужасно. Она бы так не смогла. Имея силу и возможности обернуть колесо фортуны вспять, она бы не колебалась ни секунды. Так почему Повелитель бездействовал?
Когда-нибудь, позже она обязательно прочтёт биографию матери Индиры, одной великой женщины, давшей жизнь другой. Аде вдруг ужасно захотелось стать к ней чуточку ближе, понять, чем она жила и дышала. А сейчас пришла пора подумать, как загладить свою вину перед Повелителем. Глупая, в сущности, получилась выходка… Сестра Анна! Находчивая демоница наверняка знает какие-нибудь секреты и сможет помочь. Скорей, скорей, в подвал, чертить сигил, да побольше! Удивительное дело: к католической четвёрке меченая совсем не ревновала, нисколько при этом не отказывая в принадлежности к женскому гендеру.