Если с проявлением некоторых эмоций (теми же слезами) у Астарота наблюдались проблемы, то с юмором — от которого веяло лёгким флёром туманного Альбиона — было всё в порядке. Ада улыбнулась шутке. По её соображениям, тот, кто оказался в адских казармах, должен радоваться любой возможности вернуться назад и быть за это благодарен. Но раз Повелитель не советует, ему лучше знать.
От пестрящего иллюстрированными досье экрана просто глаза разбегались. Ада и представить не могла, насколько разнообразен и многочислен штат слуг Великого Герцога: здесь встречались и простолюдины, и высокие чины, гражданские и служивые в форме череды эпох и государств, с монитора на девушку смотрели лица самых разных рас и национальностей, полов и возрастов…
— Ничего себе публика… — подивилась меченая с нотками белой зависти в голосе. — Какие должно быть у вас, интересные дискуссии каждый день!
Имея возможность общаться напрямую с каждым — не удивительно, что Великий Герцог обладал обширнейшими фоновыми знаниями, помноженными на интеллект и феноменальную память. У бессмертного демона была в запасе вечность, чтобы потратить её с пользой — на беседу с каждым своим «сотрудником». И наверняка не по разу. В конечном счёте, такой апгрейд «всемирной базы данных Гугла» у них в сознании делал инфернальных сущностей непревзойдёнными стратегами на политической карте Изнанки. Что бы там о себе ни мнили иллюминаты и масоны.
— Да уж, непростой выбор…
Ада задумалась. Хотелось всего и сразу — желание, свойственное, пожалуй, всем молодым людям. Однако несмотря на охватившее её радостное волнение, девушка сохраняла крупицы логики. Она понимала особенность момента: такой уникальный шанс предоставлялся далеко не всем её коллегам. Не стоило его упускать, а потому выбирать следовало тщательно, отсекая сиюминутные душевные порывы — ведь другая подобная возможность могла представиться ещё нескоро.
Сэр Рено ей понравился. Она не помнила, когда состоялся этот второй Крестовый поход — не будучи слишком сильна в мировой истории, особенно по части датировок — да это было и не важно. Девушка предвкушала захватывающие истории его земного существования, прославленного боями за гроб Господень. И пусть рыцарь в смертной жизни был католиком, их роднила принадлежность к одной мировой религии. А ещё грела душу хулиганская мысль: как отреагирует сэр Рено — выходец из какого там века, десятого? одиннадцатого? — к примеру, на электрический чайник, компьютер, смартфон? Небось ещё и лошадь в качестве транспортного средства затребует.
Но самое главное, что импонировало в этом седом мужчине с гордой осанкой — его манера держаться. Достоинство, независимость взглядов и… отвага. Да, живя в Средние века, нужно было обладать недюжинной смелостью, чтобы пойти против Папы, подвергнуть его слова сомнению с риском быть отлучённым от Церкви и всеми последующими санкциями. Наверное, поэтому в голосе Повелителя звучало уважение, когда он рассказывал про сэра Рено — когда-то на заре времён архангел Астарот с белоснежными крыльями и сам сделал этот шаг…
Коммуниста Ада отвергла почти сразу. Потомок династии священнослужителей во многих поколениях по отцовской линии, она с детства привыкла слышать истории о репрессированных родственниках, сосланных в Сибирь за веру. Рассматривала в альбоме потемневшие, выцветшие фотографии невинно загубленных, расстрелянных, погибших от голода… Зов крови звучал эхом из глубины прошлого столетия гражданских войн, противился, предостерегал. Нет, работать с врагом своей семьи, врагом собственного народа значило предать их память. Она не станет.
Палец уверенно перелистнул на следующее досье с белогвардейцем. А вот он подходит. Белогвардейцы же ведь были за царя? Кажется, да. А может, и нет… Дурацкая тройка по истории. Но, в оправдание Ады, надо сказать, что данный период истории родной страны в большинстве школ вообще преподавали из рук вон плохо. Уточнять у Повелителя детали событий прошлого столетия было совсем уж стыдно — ладно, пускай будет белый офицер. Кажется, вместе с крестоносцем они будут неплохо смотреться.
Больше всего сомнений вызывал немецкий офицер СС. Чёрный, парадно-строгий и какой-то пугающий своей мрачной торжественностью китель. Росчерки древних рун-молний на отворотах воротничка. Безупречная выправка и бескомпромиссный взгляд, от которого становилось неуютно — настолько вытравлено было в нём тёплое, человеческое и заменено на безжизненно-машинное. Ада уже хотела было переключиться на следующего кандидата, но задержалась — пряжка на ремне зацепила взгляд. «Моя честь — это моя верность» — такой девиз был выбит на металле. Отчего-то, не зная ни слова по-немецки, кроме пресловутого «Гитлер, капут» из комедии «Иван Васильевич меняет профессию», сейчас Ада без труда поняла фразу, открыв для себя всю глубину её смысла.
Карая за грех предательства и считая его единственным, не достойным прощения, больше всего в союзниках и подчинённых Повелитель ценил преданность — у фашистов же эта верность своим идеям и фюреру была возведена в абсолют, религию истовых фанатиков, культ личности. Сквозило в этом что-то… мимо чего нельзя было равнодушно пройти мимо. Как думал этот офицер? Что было в его голове, какая мотивация руководила поступками? Оценивал ли он свои действия как преступления, как-то оправдывал? Знал ли, кто победил в той кровавой войне и какой ценой? А может, в первый же год мясорубки, едва вступив на фронт, так и умер в своих заблуждениях?
Был только один способ получить ответы. Ада опасливо, с сомнением покосилась на «фото». Герман наверняка ещё неделю будет бухтеть, что она выбрала «гитлерину», только чтобы досадить ему по национальному вопросу. Хотя сам ещё тот фашист, когда дело касается темы «Как бы ещё попрессовать змейку?». Конечно, Ада понимала, что в большинстве случаев брат таким образом выражал заботу о ней — просто выходило это порой императивно и даже агрессивно. Словом, как есть немец, что с него взять.
Оставалось последнее, четвёртое вакантное место.
— К этой колоритной троице только какого-нибудь культиста-араба или еврея-ростовщикане хватает, — хихикнула девушка.
Разумеется, всерьёз она такую комплектность не рассматривала — вместо слаженной работы каждая интеракция грозила перерасти в выяснение отношений по национально-религиозно-политическому вопросу. Подмывало попросить кого-нибудь из окружения Че Гевары: Аде всегда нравился этот харизматичный парень. Если бы не его левые взгляды. Подавив вздох сожаления, девушка предположила вслух:
— Может быть, для гармонизации духа в этой сборной солянке, пригласить буддиста?..
Повелитель любил Индию. Через такого служителя-проводника его воля будет укреплять группу. А заодно усиливать могущество покровителя слаженной работой команды. Да, буддист мог бы стать отличным дополнением.