Мне удалось не затормозить носом — успел схватиться за поручни. Впору бы ругаться и в очередной раз выяснить отношения, но сейчас у меня не то настроение. Выпрямившись, я воззрился на Неё сначала хмуро, но очень быстро недовольство вымещается недоумением, а следом и растерянностью.
— Это мне? — только и могу выдавить я первый пришедший на ум вопрос.
— Конечно, а кому же, — весело удивляется Она. — Для меня ростовочка великовата. Не вышла я стáтью.
— А мне зачем?..
Я не притворяюсь — искренне не понимаю. В таком рванье я бы даже не вышел на лестничную площадку выбросить мусор, не то что показаться в публичном месте, аэропорту, где полным-полно народа. Впрочем, слышал от своих московских коллег, что стиль называется «casual» и пользуется особой популярностью у молодёжи и всяких хипстеров. Только где хипстеры — а где я?
— Ну, одежду обычно люди носят на своём теле, — иронично замечает Она. — Так что, следуя этой логике, тебе нужно это надеть.
— Очень смешно.
— Чего-о? — тут уже пришёл черёд Ей удивляться. — Это Tommy Hilfiger, настоящий! Ну да, купила на распродаже, конечно. Я ж не ты, чтобы только из новой коллекции затариваться. Но какая разница, скидка или не скидка? На ней же не написана цена. Главное, что не подделка с рынка.
— Я компенсирую тебе все затраты, — отвечаю с готовностью.
— Пф, больно нужны мне твои компенсации! — отмахивается Она. — Считай, это подарок. Просто выбери и надень. Долго я тут стоять буду?
— Змейка, я привык к… иному дресс-коду, — для обозначения рванья на вешалках я постарался найти как можно более мягкое выражение, чтобы Её не обидеть.
И что это за мода ходить в лохмотьях, словно поддергáй? Нет ничего цивилизованней и удобней, чем хорошо пошитый костюм, подогнанный в ателье по индивидуальным меркам. Либо сразу сшитый по таковым у квалифицированного портного. Более того, любой уважающий себя дом мужской одежды предлагает своим постоянным клиентам подобную услугу бесплатно.
— Значит, ты сдаёшься, — сложив руки на груди, лукаво констатирует Она.
— В смысле?
— В смысле «к нашему вчерашнему разговору». Ты сдаёшься и признаёшь, что я была права: ты чопорная голубая кровь и умеешь только в белые рубашки, костюмы и запонки, отели 5 звёзд и фешенебельные рестораны со швейцарами по стойке «смирно». Сноб-сноб-сноб. Ма-жо-ор! Что и требовалось доказать. Я выиграла!
Сейчас в своём азарте, чуть приплясывая на месте «танец радости», Она похожа на ребёнка, выигравшего конфету в споре со взрослым. Очень довольного своей смекалкой ребёнка. И я поневоле заражаюсь этим соревновательным духом.
— Ну, если ты так ставишь вопрос…
Я протягиваю руку и сгребаю всё.
— Только для начала мне надо в душ, — отвечаю на улыбку. — Дашь поблажку?
Вызов принят. Знать бы ещё, в какую авантюру с ряжеными я ввязался…
— Whatever, — донельзя довольная, хихикает Она.
И, развернувшись, удаляется обратно на кухню. Бросает на ходу уже из коридора:
— Только имей в виду, марафонец, на всё про всё у тебя полчаса!
— Засекай! — не даю Ей спуску, теперь — ну уж нет.
Я остаюсь один, рассматриваю шмотки. Дизайнерская работа? Кто знает, может, и впрямь всё не так плохо? Неплохо, Гера? Да лучше не бывает! Сейчас я готов обрядиться хоть привидением на Хэллоуин. Главное в другом: Она не гонит прочь, я остаюсь! А каких-то полчаса назад не мог помыслить об этом.
Уже шагая в гостевую ванну, я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься следом, поймать эту юркую игрунью, закинуть на плечо и с радостными воплями носиться, как идиот, по всему дому. Я остаюсь, Она не гонит. Как же легко, когда тебе просто позволяют быть рядом… Пустяк — а так много. Удивительно. Раньше я не думал об этом, не замечал, даже не останавливался на такой мысли. Чёрт знает что такое…
Закрываю дверь кабинки, отвинчиваю кран на полную. Первые капли падают на голову, щекочут волосы. Подставив лицо под струю, улыбаюсь, как дурак. Сияю, блядь, как начищенный медный таз. Ты здоровый 35-летний лоб, Гера. Чёрт знает что такое!