— У нас с братом сложные отношения, — признала очевидное Ариадна. — Но если бы он хотел от тебя избавиться, то сделал бы это ещё в прошлый раз, когда ты был безоружен и ранен. Достаточно было отдать приказ демонам.
Дениса, конечно, можно было понять: охотнику везде мерещилась западня. Но на этот раз логика его подвела. Ада была знакома с Вейцем достаточно, чтобы быть уверенной в сказанном.
— Я знаю своего брата. Он не станет давать врагу шанс и предупреждать об угрозе. Просто молча убьёт. И раз он этого не сделал, значит, у него нет такой цели.
Похоже, степень дружественности бизнесмена к кому-либо с недавних пор соизмерялась с отношением этого человека к его сестре. Её сторонников он не трогал, к врагам же был безжалостен. При этом вопрос собственных симпатий и антипатий, похоже, волновал Германа далеко не в первую очередь. Интересно, является ли это очередным «побочным эффектом» от ритуала? Каких ещё сюрпризов приготовил им Повелитель?..
Ответ охотника не разрешил сомнений. Нет, в правдивости его слов девушка не сомневалась — просто услышанное не пролило свет на вопрос мотивации Сергея. Вспоминая вечер среды, когда оборотень напросился на аудиенцию, Ада сопоставляла увиденное ей самой с фактами из рассказов Дениса и Германа.
В одном они сходились: и тот, и другой утверждали, что при её «водных процедурах» Сергей присутствовал, но не вмешивался. Почему? Можно было предположить, что он принял Германа за Повелителя — ведь накануне Астарот предстал перед ним в смертном облике, в теле меченого. Однако при демоне у Кравца лишняя крошка в горло не лезла. Ада помнила, как он сидел словно на иголках и отнекивался от угощения. Что уж говорить о том, чтобы вальяжно подпирать собой стенку и потягивать чай? Нет, при Повелителе он бы не стал себя вести подобным образом, исключено. А значит...
Сергей знал, что перед ним человек. Знал — и оставался безучастным. При этой мысли глаза девушки недобро сузились.
— Брат считает, что Сергей лишь номинально зовётся моим другом, а на деле просто пользуется мной, — поделилась она своими опасениями с Денисом. — Я раньше этого как-то не замечала, но Герман вечно всё рационализирует... Он-то и обратил моё внимание на одну закономерность. Долги.
Охотно пользоваться услугами кредитора, заранее намереваясь не возвращать долги. Или оплатить их сполна, с процентами — нашпиговав того же самого кредитора порцией свинца. В общем-то обычное дело на Изнанке. Но Ада умолкла, не договорив. Язык не поворачивался озвучить эту догадку. Что если Герман прав? Что если Сергею в самом деле выгодна её смерть?
В голове не укладывалось. Девушка понурилась, озадаченно потирая лоб — и чувствовалась в этом жесте гнетущая усталость. Сказанное Германом посеяло смуту в душе, занозой засело в сознании, точило изнутри.
Она не успокоится, пока не выяснит правду. Но сейчас прозвучал новый вопрос — и снова не из категории лёгких для ответа.
«Сначала Володя, теперь Дэн... То пусто, то густо. Вот где вы все были лет 8 назад?..»
Тогда она была ещё свободна. Почти. И гораздо ближе к человеку, чем теперь...
— Я наполовину демон, Денис. Тебя привлекаю не я, а моя тёмная энергетика. Такая у неё природа — манить, притягивать, словно магнитом, дурманить. А когда притянет — выпить досуха.
Говорить было на удивление легко: Ада представляла Повелителя. В памяти всплывали их долгие, доверительные беседы, его поступки, слова, жесты...
— Мы собственники. Наша привязанность жестока и эгоистична. Тех, кто нам дорог, мы оберегаем как величайшую свою драгоценность. Но со временем становится сложно провести грань между неодушевлённым сокровищем и живым человеком — забота принимает гипертрофированные формы, превращая любимого в вещь, раба...
«Одну из таких рабынь ты сейчас видишь перед собой», — безмолвно сказали её глаза.
— Если объект нашего обожания вдруг полюбит кого-то другого, мы без колебаний убьём этого человека. Захочет уйти — не отпустим. Золотая клетка станет ему и домом, и вечным заточением. Мы любим, терзая и терзаясь сами.
Да, сейчас она рассказывала об их с Повелителем истории любви. Прошедшей долгий, тернистый путь, трудной, даже мучительной — а всё-таки красивой.
— Я не желаю такой судьбы для тебя, Денис, — покачала головой меченая. — Никому не пожелаю. Я хочу, чтобы ты был свободным. Но мне это было уготовано с рождения. Я чужая среди людей, они никогда меня не принимали.
— Повелитель... он не просто мой куратор. Он спас меня от одиночества. И я люблю его, — добавила она совсем тихо.