Ариадна не верила в волшебство водки в роли смазки для разговора. Как не верила и в то, что товарищ полковник вдруг начнёт каяться за содеянное в Беслане какими-то абстрактными его коллегами. Не верила просто потому, что силовики — особенно те, что при больших чинах и звёздах — не склонны признавать свою неправоту, даже если она очевидна. Зато склонны действовать с позиции силы, оправдывая своё название.
Да только что толку спорить? Денис уже всё для себя решил.
Ну а если не получится, обещай, что подставляться из-за меня не будешь.
— Нет, такого обещания я тебе не дам, — отрицательно качнула головой девушка и отстранилась.
Лимит близких тактильных взаимодействий на сегодня был исчерпан, Аде становилось неуютно.
— Мне вот только непонятно: ты всё-таки за нас двоих радеешь или за всё абстрактное население Изнанки? Потому что в случае первого нужды соваться к фэбсам точно нет — меры уже приняты, и мы с Сергеем уже в безопасности.
Собственно, самой Аде и не угрожал никто, в розыск не объявлял и на допрос не вызывал. Меры принимались только в отношении Кравца, но об этом девушка умолчала, избавив Дениса от ненужных подробностей.
До прямо уж всей Изнанки лично Аде дела не было — скорее, демоницу волновали судьбы отдельно взятых её жителей и дружественных фракций, а также осложнения, которые неминуемо повлечёт за собой деятельность особистов. Вести дела в «осаждённом» городе станет гораздо труднее.
С объятиями Ада была осторожна, держа в уме «ранения» охотника — легонько придержала мужчину за плечи, когда он принялся прощаться. Ей не нравилось, что он вот так — мало того что с пьяных глаз, так ещё и не в лучшем состоянии здоровья — подорвался среди ночи и желает поскорее убраться восвояси. Она не любила поспешных действий, порывистых решений: слишком часто на её опыте они приводили к ещё большим проблемам.
Ада надеялась, что посиделки будут продолжаться до самого рассвета и закончатся ночёвкой под одной крышей. Так ей было бы гораздо спокойней за Якуба. Да и на душе приятней, чего уж скрывать. Именно сегодня ей не хотелось оставаться одной. Девушка предчувствовала: стоит только переступить порог тёмного дома, как тоска и обида навалятся по новой, удвоив рвение. Но Денис твёрдо вознамерился вернуться домой, а насильно мил не будешь, как гласит пословица. Видимо, и впрямь не могут её долго выносить простые смертные, неосознанно хотят очутиться подальше — сказывается тёмная энергетика.
Значит ли это, что растущая сила будет забирать друзей, всё больше сокращать их число?.. Чем питается её могущество, каких жертв ещё потребует в будущем?.. А главное — ведёт ли этот путь к тотальному одиночеству?..