— Я… я не понимаю… Королева… змея… подарок и проверка…
Ада с силой потёрла висок в попытке сконцентрироваться и проникнуть в суть сказанного. Пока безуспешно.
— Я поясню, — снисходительная улыбка тронула губы Германа-Герцога. — Змея, её укус — это финальная проверка под видом смертной казни, но это же и награда. Ты с честью выдержала испытание, а потому достойна награды. В ближайшем будущем.
Демон указал на мирно дремлющую у его ног змею.
— Это и есть подарок, Арьен. Королевская кобра для моей Королевы. Оружие, достойное её.
Ада ошарашенно мигнула, не без страха покосилась на ползучую тварь, мигнула снова, переведя всё ещё не понимающий взгляд на Повелителя. Это что, какая-то шутка? Астарот же прекрасно знает, что она до умопомрачения боится змей — и хочет подарить ей одну из опаснейших?!
Конечно, он Повелитель рептилий, и змея — его «священное» животное, но ведь не обязательно держать у себя всех звериных аватаров покровителя. Или обязательно?.. По правде сказать, Аде вполне бы хватило и Аристарха. С ящерицами у девушки сложились куда более тёплые отношения — подаренного демоном питомца она любила и искренне о нём заботилась. По крайней мере, ящер не норовил вонзить в хозяйку ядовитые зубы-иглы, чуть что не по его.
Как теперь быть, как намекнуть ему поделикатней? Откажешься — обидится и воспримет на свой счёт. Да, пожалуй, и вовсе оскорбится. Согласиться?.. В этом случае змея обречена на голодную смерть — ни за какие богатства мира Ада не приблизится к гадине, чтоб её накормить! Что вообще они едят?.. Наверное, живых мышек… Жуть какая.
От внимательных глаз Астарота не укрылись сомнения на лице подчинённой, но демон не спешил с укорами и нравоучениями.
— Не тревожься, Арьен. Ни одна змея никогда не причинит вреда моей Королеве. Напротив, она будет подчиняться и служить ей. Как служит мне. Она станет самым грозным твоим оружием.
Герцог поднялся и пересел к Аде на диван.
— Однако для того, чтобы научиться в совершенстве пользоваться этим оружием, для начала тебе нужно было испытать его действие на себе. Только тогда ты сможешь понять, чтό будет чувствовать твой враг в последние минуты жизни. Понять — и насладиться его агонией.
— Так же, как ты недавно наслаждался моей?
Дерзкий, провокационный вопрос вылетел раньше, чем Ада успела включить фильтр рацио — слишком сильна ещё была в её душе недавняя обида на несправедливое «наказание». Воспитанность и чувство такта требовали немедленно извиниться, но упрямство и своеволие стояли на своём, заставляя девушку, гордо вздёрнув подбородок, смотреть прямо на покровителя в ожидании ответа.
Он ответил не сразу.
— Нет, Арьен, я не испытал удовольствия. Мне было мучительно больно наблюдать и чувствовать твою приближающуюся смерть.
Вот так, просто и прямо. Да, он тоже имеет слабости. Такое нелегко признать гордецу даже наедине с самим собой, а уж тем более открыто. Можно замалчивать этот факт, отрицать и отрекаться, делать вид, что не замечаешь — но к чему? Лукавя с самим собой, ты не станешь сильнее и не отменишь существования этого факта. Всё, он уже свершился, он есть. И даже могущественному демону не под силу что-либо изменить.
Ада потупилась, не зная, как реагировать. Шестым чувством она ощущала, что Повелитель не солгал — и вот именно это-то и приводило в замешательство.
— Просто запомни, Арьен: мне дано видеть события на долгие годы вперёд. И что бы я ни совершал, я делаю это тебе во благо. Всегда. Даже если в данный момент кажется обратное, — с покровительственной улыбкой добавил Астарот.
— Что ж, надо признать, у Вас выдающийся актёрский талант, Повелитель… — беззлобно проворчала девушка. — Восьмой год Вас знаю и до сих пор не могу разобрать, где Вы серьёзны, а где решили учинить очередную проверку мне во благо.
Судя по разлившемуся довольству на лице Герцога, комплимент пришёлся ему по душе. Ещё секунда — и хрупкий момент чуткой откровенности рассеялся. Подле Ады сидел прежний покровитель, холодно-отстранённый, неприступный, закрытый, снисходительный, но держащий дистанцию своими «учительскими» манерами. К нему уже не хотелось — вернее, язык не смел повернуться — обращаться на «ты».
— Раз уж мы переставили образовательный процесс с ног на голову и начали с практики, самое время восполнить пробел в теории, — бодро возвестил мужчина и рывком поднялся с дивана.
Голос его стал сильнее, энергичнее — так что Ада без труда догадалась: сейчас её ждёт очередная лекция. На сей раз, видимо, посвящённая пресмыкающимся семейства Аспидов.
— Вообще, Арьен, я выбрал для тебя именно королевскую кобру не в силу родства ваших «титулов», а потому, что вы удивительно похожи.
— О, покорнейше благодарю, Вы столь любезны, — усмехнулась меченая. — Меня ещё никто так изящно не обзывал змеюкой подколодной.
Укол словесного выпада, казалось, ничуть не задел демона — максимум прошёлся по касательной, лишь слегка царапнув.
— Посуди сама, — Астарот принялся мерять библиотеку неторопливыми шагами. — В природе эта змея предпочитает питаться преимущественно себе подобными — другими змеями. В том числе и сильно ядовитыми, в том числе — другими кобрами. За что она и получила своё научное название. Ophiophagus hannah с латыни переводится как «поедатель змей». Когда же сородичами отобедать не удаётся, гамадриад не разменивается по мелочам и устраивает засады не менее достойным противникам — небольшим варанам. Напомни мне, Арьен, почему в Новосибирске нет иных меченых?
Демон лукаво улыбнулся, намекая на пикантную особенность Ады охотиться на «коллег». Под раздачу ревнивицы попадали в том числе и его собственные служители, но отчего-то создаваемое девушкой неудобство в виде кадрового голода Астарота ничуть не беспокоило. Напротив, будучи сам «гурманом» во многих сферах, казалось, он даже поощрял изысканные «вкусовые пристрастия» подопечной в сфере военно-дипломатической.
— Подобно тебе, королевская кобра очень горда и своевольна, — продолжал Герцог. — Попадая в неволю, взрослая особь предпочитает умереть голодной смертью нежели перейти на унизительное питание крысами, как делают другие змеи. Она не терпит компромиссов и ущемлений своих свобод. Именно поэтому все попытки содержать эту рептилию в зоопарках проваливались — всякий раз змея выражала свой протест, переходя в режим голодовки.
Одобрительный взгляд, пущенный в сторону сидящей.
— Королевская кобра обладает поразительным умением регулировать расход яда при нападении. Чаще всего, пытаясь отпугнуть крупного врага наподобие человека, она делает «холостые» укусы, вообще не впрыскивая яда. Либо же впрыскивает какую-то его часть, с помощью мышечных сокращений закрывая протоки желёз. Так что жертва до последнего не знает, умрёт или выживет — представляешь, какое коварство?
Судя по широкой улыбке демона, озвученный факт о повадках пресмыкающейся питомицы был одним из его излюбленных.
— И ты тоже коварна, Арьен, очень коварна. Твоя опасность заключается в сочетании высокого интеллекта с холодной, рассудочной мстительностью.
В этот момент Ада почувствовала, как мурашки покалывают затылок, закапываясь в волосах — Астарот увлёкся повествованием и теперь не скупился на эмоции. Волны довольства расходились от его фигуры широкими кругами.
— Конечно, порой тебе мешает излишнее добросердечие, — поджал губы Повелитель, — но, кто бы мог подумать, гамадриадам тоже не чужды высокие чувства! А иногда они ведут себя прямо-таки по-человечески. Например, самка кобры, как настоящая женщина, капризна и очень разборчива в выборе партнёра. Так что самцу надо очень постараться с ухаживаниями, чтобы завоевать расположение дамы сердца. В противном случае… его убьют и съедят.
Судя по интонации, Герцогу было неведомо такое явление, как мужская солидарность — его симпатии были явно на стороне представительниц «слабого пола». По крайней мере, в вопросах, касающихся рептилий.
— Самки — прекрасные, заботливые матери. Кобра, охраняющая кладку яиц, в разы увеличивает токсичность своего яда и может обходиться без еды около трёх месяцев — она ни за что не отлучится, дабы не подвергнуть угрозе своё будущее потомство. Когда же подходит срок детёнышам вылупляться, мать намеренно покидает их, чтобы не съесть в приступе голода.
Ада едва заметно передёрнула плечами и отвела взгляд от прогуливающегося взад-вперёд Повелителя. Тема отцов и детей не вызывала отклика в её душе и рождала лишь неловкое смущение — меченой были неведомы материнские чувства, и вряд ли когда-нибудь станут.
— И, наконец, мой любимый факт об этом загадочном существе, — словно не обратив внимания на скованность девушки, блеснул улыбкой Астарот. — Кобра убивает из ревности, при факте измены. Прямо как ты.
Брови девушки удивлённо взмыли вверх.
— Так я же никогда никого не…
— Станешь отрицать? — перебил демон с ехидной усмешкой, будто говорящей «Вот ты и попалась!».
Каверзный вопрос посреди лекции застал Аду врасплох. Да, она была ревнива — в этом покровитель был прав. Но до каких пределов распространялась эта ревность? Грозила ли она перерасти в собственничество сродни тому, какое демонстрировал Казначей Ада по отношению к своим служителям — или же допускала свободу воли и выбора избранника?
«Что бы ты сделала, узнай об измене Владимира?» — зазвучал в голове закономерный вопрос. И к своему стыду, удивлению, испугу Ада вынуждена была, наконец, признаться самой себе: да, она способна на убийство.
Астарот всё это время не отрывал взгляда от лица девушки, с каким-то злорадным удовлетворением наблюдая, как стремительно даёт всходы росток опасного семени, заронённого в бессмертную душу. И когда Ада встретилась с ним глазами, они будто спрашивали: «Ну что, теперь ты понимаешь меня?».
Обогнув диван, демон встал позади. Наклонился вперёд, облокотясь о спинку. От столь неожиданного манёвра и близкого соседства вдоль позвоночника девушки невольно побежали мурашки…
— Только взгляни на эту красавицу. Тебе не кажется, что в её внешнем облике есть нечто напоминающее тебя?
Ада с опаской покосилась на покровителя через плечо. В этот момент она совсем не разделяла его эстетического восторга. Равно как и желания созерцать ползучую тварь, а уж тем более искать в ней сходства с собой. Но, повинуясь какому-то неясному позыву, всё же посмотрела в сторону дремлющей змеи.
— Королевская кобра — самая крупная из ядовитых змей. Она растёт всю жизнь и может достигать шести метров, — не дожидаясь ответа, продолжил Астарот. — Как все хладнокровные, она любит греться в лучах солнца, лёжа вдали от всех где-нибудь на отшибе леса — лишь бы не беспокоили.
— Какой интроверт, — хмыкнула Ада немного нервно, ещё не понимая, куда клонит собеседник.
— Но поскольку змея очень длинная, как правило, она отдыхает, свернувшись в несколько крупных колец. Прямо как крупные завитки твоих волос… Такой символический образ пришёл мне на ум недавно.
— Кхм, — меченая смущённо кашлянула, не смея обернуться. — Боюсь, мне недоступен такой уровень метафорики, Повелитель…
— Со временем ты научишься её понимать. И предлагаю не откладывать первое занятие.
Будто откликаясь на телепатический зов, кобра прянула, приподняв голову, чутко прислушивалась с пару секунд… и послушно устремилась к дивану. Ада ахнула и рванулась было прочь, но две тяжёлые ладони легли ей на плечи.
— Ты никуда не пойдёшь, — безапелляционно заявил Астарот.
— Повелитель..!
Девушка не сдавалась, пытаясь вывернуться. Но в следующий миг лишь ощутимее почувствовала, что значит поговорка «железная хватка». Наверное, останутся синяки…
— Я сказал, оставайся на месте.
— П-п-повелитель… — отчаяние в голосе Ады сменилось на жалобную мольбу. — Я… меня инфаркт сейчас хватит!
Она не преувеличивала: тело меченой сотрясали конвульсии тихой истерики, и, казалось, только близкое присутствие покровителя не давало ей потерять сознание. Астарот мог буквально осязать её ужас — густой, вязкий, терпкий. Огромный соблазн для демона испить нектара одной из сильнейших эмоций смертного. И на сей раз Герцог не стал отказывать себе в удовольствии.
— Расслабься, Арьен, ты слишком напряжена, — демон сделал медленный, осторожный вдох, чувствуя, как тело девушки обмякает под пальцами.
В этой ситуации энергетический вампиризм покровителя, пожалуй, пошёл на пользу: вместе со слабостью Аду накрыло если не спокойствие, то какое-то подобие гипнотического транса наяву.
— Простите, я знаю, что… это ваше тотемическое животное. Но ничего не могу с собой… Я боюсь, Повелитель! — попыталась извиниться она.
— Твой страх иррационален, Арьен. Тебе его внушили в детстве, вживили насильно, как инородное тело, которое всю жизнь будет мешать и причинять неудобства, если его не извлечь.
Негромкий голос Астарота звучал совсем рядом, баюкающей мелодией заливаясь в ухо, странным образом замедляя колотящийся в висках пульс, выравнивая дыхание, делая его глубже — хотелось слушать этот голос ещё и ещё.
— Где та девочка, которая к ужасу своей бабушки бесстрашно таскала ужей за хвост, м? Разве ты забыла?
Он помнит! Помнила и Ада, теперь рассмеявшаяся — всё ещё немного натянуто — этому далёкому эпизоду из детства.
— Уже тогда змеи признавали в тебе иную, — продолжал увещевания покровитель. — Честно говоря, я и сам был немало удивлён, когда услышал эту историю. Так с чего тебе бояться своих друзей?
Герцог наклонился ниже, к самому уху, и теперь девушка ощущала на шее его тёплое дыхание.
— Когда королевская кобра патрулирует свои владения, все обитатели леса замирают в благоговейном страхе: кого же смертоносная госпожа предпочтёт на обед сегодня? — вкрадчиво зашептал демон. — И ты не должна бояться, Арьен. Никого и ничего. Это другие должны страшиться и благоговеть перед моей Королевой.
Меченая не отвечала, смотря как заворожённая — прямо перед ней в воздухе плавно раскачивалась огромная змея, готовая к приказаниям хозяина. Тварь не проявляла агрессии, не стремилась атаковать, будто выжидала чего-то. В её взгляде проскальзывала какая-то аналитичность, может быть, даже осмысленность — казалось, она просто внимательно изучает людей.
— Гамадриад — благородная и очень терпеливая змея, — пояснил Астарот степенное поведение питомицы. — Она никогда не снизойдёт до того, чтобы напасть первой: такая истеричная поспешность не к лицу королеве. Так что если ты нечаянно окажешься поблизости, следует встать на уровне её глаз и замереть. Как сейчас.
Руки Герцога ослабили хватку и как бы невзначай поглаживающе прошлись по плечам девушки.
— Не делать резких движений, дышать ровно и спокойно, просто смотреть на неё. Через несколько минут змея сочтёт тебя безобидной и чинно удалится восвояси. Кобра не станет попусту расходовать свой драгоценный яд, в первую очередь он нужен ей для охоты. Но берегись, если ты пришла с дурными намерениями. У этой змеи высокий интеллект и отличная память — она непременно запомнит того, кто однажды причинил ей зло.
— Почему она так странно наклонилась? Разве они не делают высокую стойку? — когда чувство первой опасности прошло, решилась на вопрос Ада.
— Когда две кобры встречаются, они стремятся приподняться как можно выше оппонента, — ответил демон. — Так они соревнуются за право главенства. Та змея, кому удалось коснуться макушки другой, считается победившей. Проигравшая же склоняется, признавая своё подчинённое положение. Всё как у людей.
— Значит, она думает, что я тоже змея, и соревнуется со мной? — удивилась Ада.
— С тобой всё иначе, Арьен. Сейчас она чувствует в тебе мою Силу — и подчиняется ей. Но вместе с тем эта энергетика её притягивает, как магнитом.
Рептилия и правда демонстрировала какие-то неестественные (по мнению Ады) телодвижения: как будто принюхивалась, привлечённая любимым лакомством, и вместе с тем норовила прильнуть к колену меченой, пристроить на нём голову.
— На ручки просится, — натянуто хихикнула та, разом вся подобравшись.
— Отчасти так и есть, — согласился Герцог. — Она ищет твоей ласки. По весне и ранним летом во время брачных игр кобры могут свиваться в клубок и поглаживать друг друга, таким образом ухаживая и оказывая знаки внимания. Она ждёт от тебя того же.
Мужчина протянул руку и ласково провёл по внутренней стороне нераскрытого капюшона змеи.
— Хочешь погладить?
— Н-н-нет, — неуверенно заикнулась Ада и заёрзала на месте.
— Дай руку.
— Я боюсь, Повелитель…
К страху примешивалось ещё и другое чувство — омерзение к ледяной, липкой ползучей гадине. Но, не желая задеть покровителя, девушка смолчала об этом.
— Я буду тебя страховать своей рукой. Смелее, — мягко настаивал Герцог, предлагая свою ладонь.
После минутного колебания Ада сдалась — и тут же зажмурилась. Что-то упругое и шершавое ткнулось ей в руку, щекотнуло кожу. Девушка вздрогнула и удивлённо распахнула глаза, переведя взгляд на покровителя, потом снова на змею.
— Она тёплая! — судорожный выдох-возглас.
— Разумеется. Кобры, как и другие хладнокровные, принимают температуру окружающей среды. В комнате тепло — и её кожа теплеет.
— Я думала… они вечно холодные и склизкие… — пробормотала меченая, сбитая с толку разницей в представляемых и реальных ощущениях.
— Это расхожее заблуждение, — хмыкнул демон. — Кожа змей не имеет желёз, выделяющих слизь. Она состоит из чешуек, плотно подогнанных друг к другу и зачастую красиво окрашенных.
Новая знакомая меж тем времени даром не теряла и, почуяв некоторую свободу, некрепко обвилась вокруг запястья Ады.
— Ого, какая сильная…
— Сплошные мышцы и ни капли жира, — шутливо подхватил мысль покровитель. — Очень гибкая, грациозная девочка…
Мягко, ненавязчиво он захватил ладонь Ады в свою. И, переплетясь пальцами, аккуратно, едва касаясь поверхности, заскользил по коже змеи.
— Закрой глаза. Почувствуй сама. Отдайся этому ощущению…
Непостижимый это был танец — сюрреалистичный и чувственный, пугающий и приводящий в восторженный трепет — танец на грани риска и удовольствия, приправленный острой перчинкой адреналина. Но именно сейчас, находясь подле Повелителя и держа его за руку — не видя его, лишь ощущая близкое присутствие — Ада впервые испытала пьянящее чувство абсолютной свободы.