— Как зовут вас? — первое, что спросила у монахинь Ада, выбравшись из подвала.
Сёстры удивились (видимо, мало кто из привилегированных служителей Астарота воспринимал их как персонифицированную группу, как отдельных существ со своей личностью), но всё же ответили по порядку, с лёгким поклоном:
— Каталина.
— Мария.
— Тереза.
— Анна, госпожа.
Имена были христианскими и, судя по униформе демониц, каждая из них в смертной жизни имела отношение к католицизму. Кто-то — добровольно, по велению души, других же сослали в монастырь насильно, чтобы скрыть собственные прегрешения и пятна на репутации. Истории троих женщин Ада знала по их экспрессивному, краткому, но очень ёмкому рассказу, состоящему всего из одного предложения. Но вот четвёртую…
— Значит, тебя зовут сестра Анна, — меченая посмотрела на главу отряда. — А сколько тебе лет?
Этот вопрос — ещё более странный, с точки зрения демонов — поначалу был встречен недоумённым молчанием.
— Я бессмертна, госпожа, — наконец, вкрадчиво напомнила Анна. — Но если Вы имели в виду моё прежнее смертное существование, то я жила во времена короля Людовика XIV и умерла в возрасте 24-х лет.
— Семнадцатый век… — мгновенно пересчитала в уме Ада. — Значит, сейчас тебе почти триста лет!
Удивительный факт никак не вязался с обликом молодой миловидной девушки, что стояла сейчас перед Богословской. Впрочем, во времена французского монарха, правившего дольше всех остальных тёзок, 24 года считались уже началом возраста среднего.
— Тебя тоже сослали в монастырь против воли? — продолжала расспросы Ада.
— Нет, госпожа. Это было моё собственное решение. Сначала я несколько лет служила послушницей, а потом, когда испытательный срок кончился, приняла постриг. Трудилась в лазарете. Наша аббатиса говорила, у меня исцеляющие руки, и они творят чудеса.
Пока что картинка складывалась вполне благопристойная: девушка с чистыми помыслами решает посвятить свою жизнь служению Богу. Но причём здесь Астарот? Просто так «на работу» к демону не попадают. Хотя, если принять во внимание случай самой Ады… Да, редко случаются исключения.
— А какой же грех на тебе? Почему ты оказалась у Повелителя? — спросила меченая «коллегу».
Демоница поджала губы. Было видно, что ей неприятно говорить, но делать нечего: нельзя молчать, проявляя неучтивость к любимице Герцога.
— Беда настигла меня уже в стенах монастыря, госпожа: я имела несчастье приглянуться одному аббату. Ну и…
— Да как же это аббата в женскую обитель пустили! — возмутилась Ада. — Разве что это был какой-нибудь Гибур…
Услышав ненавистное имя, Анна встрепенулась.
— Вы его знаете?!
— Повелитель рассказывал, — кивнула Ада. — Аббат был дружен с фавориткой короля мадам де Монтепасан и даже выступал её ассистентом в служении чёрных месс для достижения личной власти… Уму непостижимо. Одна из месс была посвящена Повелителю. Так они и познакомились.*
— О, тогда Вы представляете, что это был за «человек»… Половина Парижа на воскресных службах молилась о его смерти. В том числе и я.
— Постой, так аббат из твоей истории в самом деле был Гибур?! — меченая сочувственно посмотрела на монахиню.
— А ребёнок, которого я умертвила, был его кровным, — бесстрастно проговорила Анна. — Вы спрашивали, какой грех на мне, госпожа. Так вот, я детоубийца.
— Что?!
Ада чуть не подпрыгнула от такого сообщения.
— Это он приказал? Для ритуала?!
— Нет, — сокрушённо покачала головой монахиня. — Я сама.
— Са-… Как ты могла!.. Собственное дитя! Своими руками! — Ада задохнулась от возмущения и потрясения.
Она уже сотню раз пожалела, что захотела узнать подробности жизни этой демоницы.
— А что я могла, госпожа? — возразила Анна. — Что может простая монахиня вроде меня против друга фаворитки короля? Короля! Мне и так уже оказали милость, не выгнав из монастыря. Велели держать рот на замке. Ещё бы: невеста Христова — и в положении.
— Ты могла сбежать. Могла отдать младенца на воспитание кому-нибудь. Подкинуть анонимно в дом малютки, наконец. Но не убивать же! — негодовала Ада.
— Госпожа… — монахиня опустила глаза. — Я всю сознательную жизнь, с 15-ти лет провела в обители и совсем не знала мира вокруг. Мне некуда было идти, у меня не было средств. А рядом не было никого, кто мог бы подсказать, посоветовать. И я просто… испугалась. Огласки и того, что маркиза прикажет забрать моего мальчика для своей мессы. Уж лучше я сама. Сама… Я медсестра, и знала, как убить безболезненно, чтобы он не мучился…
Гнев, что внезапной волной накатил на Аду, вдруг так же внезапно схлынул. Она просто поставила себя на место этой неопытной, перепуганной девушки и осознала, что не может сказать с уверенностью, как бы поступила сама.
— У меня нет права судить тебя, и я не буду, — извиняющеся проговорила меченая.
Она больше не кричала и не возмущалась, расспрашивала спокойно.
— А что же Повелитель?
— Он появился, когда я уже собиралась покончить с собой, — ответила Анна.
— Что, прямо в монастыре материализовался? — брови меченой изогнулись в удивлении. — А как же… освящённое место…
— Его Светлость может беспрепятственно посещать храмы и обители.
— Хм…
Ариадна задумалась. С поры знакомства с Астаротом она ни разу не заходила в церковь: думала, что сгорит прямо на месте, стоит ей только переступить порог. Слова же монахини опровергали это опасение.
— Его Светлость предложил мне отомстить.
— И ты согласилась, — понимающе отозвалась Ада. — А Повелитель сдержал своё слово…
Не вопрос. Утверждение. В том, что Астарот выполнил обещание, она ни секунды не сомневалась.
— Ещё ка-ак сдержал… — на страдающем лице демоницы появилась злорадно-довольная ухмылка.
Ада знала лишь в общих чертах, что история триумфа мадам де Монтепасан закончилась для неё плачевно, полным крахом, а в финале жизни главным Казначеем Ада маркизе был уготован особенный сюрприз. Возможно, похожая участь постигла и её сообщника, но сейчас Ада не чувствовала в себе моральной готовности расспрашивать об этих подробностях.
— Твоё дитя попало в Лимб** как некрещёный, невинноубиенный младенец?
Усмешка на губах Анны померкла, и она опустила глаза.
— Я не знаю, госпожа.
— Что же ты не спросила у Повелителя за столько лет, не попросила увидеться! — в нетерпенье хлопнула себя по бедру меченая.
— Я не смею просить о такой милости, — покачала головой монахиня. — Господин и так сделал для меня многое.
— Что же?
— Он принёс справедливое возмездие унижавшим нас, — ответила за Анну Тереза.
— Он заступился за нас. Сделал то, чего мы ждали от нашего Господа, которому молились понапрасну столько лет, — поддержала сестру Мария.
— Он дал новый смысл жизни. Всем нам, — продолжила Каталина.
— И никогда не унижал нас, — закончила Анна.
— Vivat Astaroth!*** — грянул стройный хор женских голосов.
— Vivat Ducis Magni,* — с улыбкой подхватила Ада.
Протянув руку, она ободряюще коснулась плеча Анны.
— Не печалься. Я подумаю, как помочь тебе.
— Госпожа, благодарю Вас! — монахиня бросилась на колени и, порывисто схватив Аду за руку, прильнула к ней губами.
— Ну что ты, не надо… встань, — смутилась девушка, мягко отнимая ладонь и отстраняясь. — Лучше передавай поклон Повелителю и мои слова благодарности, — улыбнулась она и обратилась ко всем женщинам: — Спасибо, сёстры мои! Вы очень мне помогли. Большой беды удалось нам избежать.
Вряд ли Повелитель будет согласен с ней в этом вопросе, ведь в интересах демона чтобы беда междоусобицы началась как можно скорее. Но Ада не могла допустить, чтобы в эту войну её силами были затянуты знакомые и дорогие сердцу люди. Не могла... Чего это будет стоить ей самой?..
Ответ придёт скоро. Завтра среда.