Летящее камнем "нет" ловит Маринина рука. Миниатюрная, теплая. И я не успеваю испугаться, сжаться в предчувствии нового падения.
Я слушаю - и в недоумении хмурюсь.
То есть "в другую сторону"? Она хочет вернуться в Вычислительный Центр, к масонам? Зачем?.. Все эти вопросы уходят, стоило Марине податься вперед. Вдох - и ее запах наполнил легкие, вернул в те дни, когда дрязги с Феями были единственным, что омрачало жизнь. Омрачало ли? Ответа нет. Ничего нет, кроме ее запаха, тепла ее тела, голоса, что ласкает слух, и слов, что ласкают душу.
К чему хрустальные замки и купола, когда весь мир - вот, в моих руках?
И я неосознанно, будто одурманенный, тянусь следом, не желая выныривать, не желая терять то, о чем, робко и безнадежно, все-таки мечтал. В голове - звенящая пустота. Обнять, обвить руками, прижать к себе, будто убеждаясь, что происходящее - не жестокий сон, и целовать, целовать, согреваясь в ее руках и согревая самому, не отпускать, пока хватает дыхания...
Жаль, что без него никак не обойтись.
Неохотно отстранившись, но не размыкая рук, я не свожу с Марины сияющих глаз. Радость и впрямь ярче, когда она неожиданна... А после вчерашнего разговора я не ожидал подобного. Легкое изумление теряется на фоне счастья, что плещется во взгляде, и глубокой, в чем-то собачьей преданности.
Опасное это чувство. Далеко может завести.
- Марин... Это... - ее дурманящий запах красноречия мне не прибавляет. - Вернуться домой все равно придется. Я... ну... Четвертые сутки на ногах. Боец из меня не очень.
Признаваться в этом до сих пор было неловко. Волк должен быть сильным, должен защищать... Но никогда прежде я не чувствовал себя настолько человеком. Окрыленный нашей близостью, широко и открыто улыбаясь, я признаюсь честно, без прикрас - и это дается на удивление легко и просто.
Просто... Пришла пора вспомнить, каково это.