Поздняя осень 2011-го,
г. Новосибирск, дом Ариадны — Сегодня мы поговорим о коньяке. Будь добра, разожги огонь в камине.
Ада одарила посетителя озадаченным взглядом. Вечер обещал быть… необычным. Предыдущие десять месяцев встреч с покровителем проходили в режиме интенсивного обучения.* Задания случались эпизодически и редко, Астарот покуда не отправлял свою новую подопечную «на передовую». Зато, не ведая жалости, загружал девушку сведениями по самым разным областям. Ада, впрочем, не жаловалась. Она уже привыкла к этим мозговым штурмам экспромтом, и они ей нравились. Но чтобы коньяк… Странная тема для обсуждения. Казалось бы, чего там такого особенного, чтобы посвящать ему целый час отдельного разговора?
Вторая необычность заключалась в просьбе демона. Ариадне всегда казалось — верней, она была уверена — что Владыка воды терпеть не может стихию-антагониста и любые проявления, с ней связанные. А он вдруг просит разжечь открытое пламя в непосредственной от себя близости! Спорить и отпускать комментарии Ада не стала, послушно приступив исполнять что велено. Сама она любила огонь.
— Для начала скажи мне, что ты знаешь о коньяке?
Астарот снял пиджак, повесив его на спинку высокого каминного кресла, поддёрнул вверх манжеты рубашки.
— У него бывают звёздочки, — выдала девушка первый пришедший в голову факт, параллельно возясь с каминной заслонкой.
Ада не была ни знатоком, ни любителем этого напитка и из всех марок знала только армянский «Арарат». Случилось как-то пробовать в бытность свою студентом. Это было всего один раз, на чей-то день рождения, а так… бедные, но гордые художники предпочитали потреблять более бюджетный и молодёжный вариант — портвейн. Заодно таким образом выражая свою солидарность с иконой русского рока.**
— Да, действительно, — согласно кивнул Астарот. — Традицию обозначать звёздочками количество лет выдержки ввёл Hennessy, один из старейших коньячных домов. Что ещё тебе известно?
Приободрённая тем, что не села в лужу с первой реплики, Ариадна продолжила делиться своими «энциклопедическими» знаниями:
— Его закусывают лимоном.
Покровитель кисло поморщился, будто сам только что съел ломтик вышеупомянутого фрукта.
— Всё-таки вы, русские, весьма колоритный народ. Эта ваша самобытность и изобретательность… Порой вы делаете совершенно дикие вещи, которые с подачи одного такого… выдумщика мало того что распространяются в масштабах целой страны, так ещё и приживаются, становясь традицией. Удивительная черта.
Несмотря на благожелательность тона демона, Аду не покидало ощущение, что её только что отчитали. В мягкой форме. Вот чем ему русские не угодили? И причём тут вообще коньяк? Перестав укладывать дрова в топку, девушка подняла на гостя молчаливо-вопросительный взгляд.
— Не нужно принимать на свой счёт и бросаться в контратаку, Арьен. Это было замечание мимоходом, лирическое отступление.
Астарот примирительно улыбнулся одной из своих «учительских» улыбок и услужливо подал подопечной поленце.
— Закуски к коньяку мы обсудим чуть позже, а пока… Ты будешь учиться его пить.
— Чего же там уметь? — искренне удивилась та. — Наливаешь и пьёшь.
Улыбка мужчины сделалась снисходительной, терпимой.
— Ты же дочь профессора филологии, Арьен. Наверняка читала «Собачье сердце» Булгакова. А может быть, даже смотрела фильм с великолепной игрой Евстигнеева?
Ада кивнула.
— Помнишь, что там говорит профессор Преображенский за обедом с доктором Борменталем? «Есть надо уметь. Нужно не только знать, что есть, но и когда, как, и что при этом говорить. Большинство же людей есть вовсе не умеют».*** Гастрономический этикет — такой же признак хорошего воспитания, как и этикет обычный, Арьен. В этом отношении ваша страна сильно пострадала от революции 17-го года. После неё была практически утрачена культура приёма пищи, а Швондеры и Шариковы начали ходить без галош по мраморной лестнице и выпивать водочку, когда им вздумается.****
Стоя над журнальным столиком, занятый приготовлениями к дегустации, Астарот вёл свой неспешный рассказ. И эти бархатно звучащие слова вкупе с плавными, мягкими движениями его рук действовали на Аду магнетически, гипнотизирующе.
— Почему ты так смотришь?
Вопрос заставил Аду очнуться и поспешно отвести глаза. Она и впрямь, кажется, засмотрелась и теперь смущалась своей оплошности. Астарот вздохнул и отставил откупоренную бутылку.
— Нет, Ада. Мой вопрос не означал недовольства твоим пристальным взглядом в мою сторону. Я задал его, потому что действительно хочу знать ответ.
— Ну… Вы интересно рассказываете и… — девушка замялась.
— И?..
— В общем, красиво всё делаете, поэтому хочется смотреть, — собравшись с духом выпалила она, вконец стушевавшись.
— Именно! — победно улыбнулся покровитель. — Я только что продемонстрировал на тебе один из основных принципов не только «ритуала» распития коньяка, но и в целом взаимодействия с людьми.
— Могли бы и предупредить, что опыты «в прямом эфире» на мне ставите, — недовольно буркнула та.
— Тогда демонстрация была бы не такой наглядной, а ты сама не столь глубоко прочувствовала бы то, что будет чувствовать твой будущий гость, которого ты пригласишь в свой дом. Будь как Пастер, который все вакцины пробовал на себе.
По правде сказать, никаких гостей Аде звать в свой дом не хотелось, но она смолчала. Будучи ярко выраженным интровертом, она не отличалась коммуникабельностью (да и кто, в свою очередь, захочет контактировать с меченой?). К тому же после переезда в Новосибирск все прежние московские знакомства и незначительная доля общения, им сопутствовавшая, сошли на нет сами собой. Можно было сказать, что теперь Ада жила отшельницей. Так в общем-то и планировалось, если бы не внезапно возникший прошлой зимой Астарот с заявлением прав на её душу и своими проектами.
Покровитель сощурился, склонив голову набок. Реакция девушки его забавляла. А может, её правдивый ответ льстил его мужскому самолюбию.
— Итак. Основная рекомендация коньячной церемонии гласит: разливай коньяк сама, ухаживай за гостем, демонстрируй ему своё внимание. Если все приготовления ты будешь осуществлять лично, на глазах своего собеседника, это расположит его к тебе. И если он адекватный человек, скорее всего ему захочется оказать тебе ответную услугу из чувства благодарности. И потом, у тебя же есть дополнительное оружие.
Ада вопросительно приподняла бровь, и Астарот продолжил:
— Твой пол. А также внешние данные. Используй их! Знаешь, какая одна из самых привлекательных частей тела у женщины?
Демон вновь развернулся к столику вполоборота, принявшись протирать салфеткой бокалы. Тёмный камень на его запонке скромно сверкнул, поймав тусклый отсвет горящих поленьев.
— Нет, не знаю, — ответила Ада, невольно переводя взгляд на этот аксессуар мужского гардероба.
— А меж тем смотришь сейчас в правильном направлении, — заметил Астарот, проследив за её взглядом. — Запястье. Женское запястье с тонкой, нежной кожей — что может быть притягательней? Поверь мне, если сейчас моё место займёшь ты и станешь разливать коньяк по бокалам, это будет ещё красивей.
Заметив заигравший на щеках подопечной румянец и её потупленный взгляд, демон довольно улыбнулся. Кажется, приводить Ариадну в замешательство, вызывая эмоцию смущения, было одним из его излюбленных занятий.
— Иными словами, Вы учите меня играть на чувствах людей и манипулировать ими, — после некоторого молчания резюмировала Ада.
— Я учу тебя основам поведения цивилизованного человека и возможности выстраивать отношения с окружающими таким образом, чтобы они приносили удовольствие и оканчивались взаимовыгодным сотрудничеством, — мягко поправил мужчина. — Что плохого в том, чтобы быть чутким к нуждам других людей и давать им желаемое?
Девушка не нашлась с возражением. Подкованный по лингвистической части, покровитель так виртуозно подбирал формулировки, что подловить его было непросто. Равно как найти веские контраргументы.
— Перейдём непосредственно к практике.
Астарот взял в руки бокал, демонстрируя его Аде.
— Для коньяка традиционно используется бокал «снифтер». Его округлая форма, сужающаяся кверху, позволяет удержать аромат налитого напитка. Заполнять его следует до уровня самой широкой части, обычно получается где-то на 1/4.
Демон наполнил бокалы и, подав один из них Ариадне, сделал приглашающий жест занять кресла у камина.
— Коньяк не нагревают подобно абсенту и не охлаждают, как шампанское. Оптимальная температура для раскрытия его букета и вкусовых качеств колеблется около отметки в 25 градусов по Цельсию, таким образом, комнатная температура — лучший выбор.
Заметив жест Ады, он упредительно вскинул руку.
— Не спеши пробовать. Для начала сделай вот так.
Астарот вытянул руку и вложил ножку бокала между средним и безымянным пальцами так, что его округлое основание легло в ладонь. Ариадна послушно повторила жест учителя.
Мужчина одобрительно кивнул и, облокотившись о высокую спинку кресла и закинув нога на ногу, продолжал:
— Коньяк относится к так называемым «дижестивам» — напиткам, способствующим улучшению пищеварения. А значит, употреблять его стоит после сытной трапезы. Особая атмосфера расслабленности сделает этот процесс более приятным и будет располагать к неспешному смакованию. А покуда напиток нагревается в твоей ладони, можно вести беседу с гостем, налаживая контакт. И возможный контракт, — скаламбурил демон. — Разумеется, можно заставить человека сделать нужное тебе, приставив ему нож к горлу. Но к чему эти варварские методы, если можно воздействовать на него беседой и добиться не того же самого, но гораздо большего?
— Терапевтический сеанс психоанализа у камина? — хмыкнула девушка.
— Именно. Хорошая формулировка, ты уловила суть, — похвалил Астарот. — Разговор — это универсальный инструмент познать психику собеседника, проникнуть ему в душу. А для создания атмосферы доверительности у тебя есть всё необходимое.
Широким жестом свободной руки он обвёл уютную гостиную. От упоминания души (особенно от того, что в устах демона эта фраза звучала довольно-таки буквально) Аде стало немного не по себе, и она заёрзала в кресле.
— Плохой из меня психоаналитик, Повелитель, — покачала она головой. — Я не умею говорить так же красиво, умно и интересно, как Вы.
— Ты научишься, — легко улыбнулся тот. — У тебя к этому есть все задатки. А теперь попробуй сделать первый глоток. Но не спеши. Сначала вдохни аромат, распознай в нём разные ноты,
насладись им.
Астарот внимательно следил за тем, как Ада осторожно выполняет его инструкции, следует подсказкам, словно путник с завязанными глазами, чутко ступающий по узкой тропинке и боящийся поскользнуться.
— Первый глоток — небольшой. Покатай эти терпкие капельки на языке, ощути раскрывающийся букет. Чувствуешь, как меняется послевкусие? Этот эффект называется «quene de paon», или «хвост павлина». Когда сложная композиция напитка раскрывается постепенно, становится всё насыщенней и роскошнее, как хвост этой птицы.
— Я даже боюсь спрашивать, какова цена этой бутылки, — улыбнулась Ада.
Коньяк ей явно понравился.
— Учись формировать эстетические привычки, Арьен, — отозвался демон. — Уважать себя и своего гостя, уважать труд мастеров, которые создали этот шедевр. Никогда не покупай бормотуху. Благо в средствах ты теперь не стеснена. А вот сейчас время вернуться к пресловутым закускам. Прислушайся к своим ощущениям. Хочется ли тебе отправить в рот что-нибудь съестное после этой дегустации? Может быть, что-то оттеняющее вкус?
Ада замерла, концентрируясь на своих ощущениях. И отрицательно покачала головой.
— Прекрасно.
На этот раз, наставник, кажется, был особенно доволен её правильным ответом.
— Во-первых, коньяк, как ты помнишь, являясь дижестивом, не требует к себе обязательной закуски. Хмель не ударит в голову, поскольку ты пьёшь его на сытый желудок. А во-вторых… ну это же просто кощунственно забивать такой роскошный букет чем-то ещё!
Астарот развёл руками, широко улыбнувшись.
— Ваш царь Николай, подавший всей стране заразный и крайне дурной пример закусывать коньяк лимоном, по всей видимости, пил что-то некачественное. Так, что ему хотелось побыстрее заесть этот отвратительный вкус. Хороший коньяк никогда не хочется перебить чем-то другим. Запомни это несложное правило.
Ариадна улыбнулась в ответ и отпила ещё немного. Те фрагменты беседы, где подключались исторические факты, особенно приходились ей по душе. Одна лишь мысль, что покровитель мог присутствовать лично при событиях, о которых рассказывал, вызывала у неё волну мурашек от разыгравшегося воображения.
Лекция продолжалась.
— Если всё же хочется разнообразить дегустацию, используй лишь те закуски, которые оттенят вкус коньяка, но не уничтожат его. Существует так называемое правило трёх «C». Руководствуйся им. «Café» — кофе, «chocolat» — шоколад и «cigare» — сигара, — перечислил Астарот. — Женщине позволительно заменить сигару на сигарету. Кстати, что ты куришь, Арьен?
— «Sobranie» или, если его нет в магазине, то «Captain Black», — ответила девушка.
— М-м…
Демон снова поморщился, но на этот раз как-то неуверенно. Будто не мог до конца определиться, как охарактеризовать выбор подопечной.
— Сколько в день?
— Штук пять-шесть.
— Неси.
Поданная пачка… полетела в горящий камин.
— Повелитель!
Ада рванулась было спасти из огня табачные запасы. Какое там… Картонная коробка вместе с содержимым сгорела за считанные секунды.
— Хоть одну бы оставили… Это же последняя была… — с сожалением проговорила она, обернувшись и с укоризной посмотрев на строгого воспитателя.
Но тот лишь молчаливым жестом велел ей сесть на место.
— Учись формировать эстетические привычки, — повторил Астарот.
Он сделал неопределённый жест рукой — и на столике рядом с бутылкой появилась чёрно-золотистая коробка в форме портсигара.
— Это действительно была твоя последняя пачка, потому что больше ты не прикоснёшься к этой дряни. Отныне ты будешь курить только «Treasurer». Если хочешь травиться никотином, то делай это хотя бы с помощью высокачественного товара. Сигареты данной марки, — он указал на упаковку, — проверенная временем продукция, в которой используется табак сорта «Вирджиния», признанный лучшим и самым безвредным за последнее столетие. В мире выпускается лишь 10 тысяч коробок.
Мужчина вскрыл портсигар и протянул собеседнице.
— «Treasurer» — это же по-английски… «Казначей»? Как Вы!
Ада живо улыбнулась. Аналогия развеселила её. Одна из «должностей» Астарота в Аду действительно была должностью Главного Казначея.
— И не больше трёх в день, Арьен, — погрозил пальцем демон, возвращая ей любезную улыбку. — Утром, в обед и вечером. Таким образом, расход составит 5 пачек в месяц, а 7-10 сигарет из них будут оставаться про запас, чтобы угостить нужных тебе персон. Итого 120 евро.
— Поистине Казначей, как быстро Вы подсчитали! — улыбка Ады стала ещё шире, но почти мгновенно улетучилась. — Подождите… сколько?!
— Сто двадцать евро, — спокойно повторил тот. — Компания придерживается лимитированной цены в 24 евро за пачку. Такая вот изюминка их фирменного стиля.
Пальцы девушки, уже подцепившие одну из сигарет разжались, выпуская её обратно, и замерли в нерешительности.
— Повелитель… у меня просто рука не поднимается на такой эксклюзив, — честно призналась Ада.
И в третий раз за вечер прозвучала заветная формула.
— Учись формировать эстетические привычки. Ты мой представитель и должна
хотя бы иногда, — эти слова Астарот произнёс с нажимом, — задумываться над тем, как выглядишь в глазах окружающих. Чтó люди подумают обо мне, если ты начнёшь смолить «Беломорканал», м? Ты попросту не имеешь права выглядеть и вести себя, как, прошу прощения за грубость, портовая девица! Потому что это бросает тень на
мою репутацию.
Глаза его, до этого смотревшие тепло и благодушно, вдруг блеснули холодом. А кресло, в котором сидела Ада, покачнулось и рвануло вперёд, чуть не столкнувшись с креслом покровителя и затормозив в самый последний момент. Оперевшись на подлокотники, Астарот медленно приподнялся, медленно приблизился вплотную, и, смотря прямо в глаза девушке, медленно процедил:
— А потому запомни самое главное правило любой дегустации: НЕ СМЕЙ НАПИВАТЬСЯ!
Последние слова он почти прошипел от еле сдерживаемой ярости. От неожиданности Ариадна испуганно вжалась в спинку кресла, не понимая, чем так прогневала покровителя и в чём причина столь резкой смены его настроения. Повод, впрочем, выяснился скоро.
— В прошлый четверг я навестил тебя по одному безотлагательному делу. И какую же картину я застал? Ты была в совершенной некондиции, Ада! А мои попытки тебя разбудить закончились нечленораздельным мычанием вперемешку с парáми дешевой браги, которой ты насквозь провоняла! Что это за плебейские выходки!
Покровитель был в бешенстве. Под его пылающим взглядом девушка не смела ни вздохнуть лишний раз, ни пошевелиться.
— Ты подвела меня, Ада. В результате я вынужден был обратиться к услугам посредников для решения этого вопроса.
— Повелитель…
Она хотела извиниться, но голос сорвался на первом слове и затих. Слышно было лишь её судорожное дыхание. Сердце бешено колотилось в висках.
Через несколько минут молчаливого сканирования взглядом демон, наконец, смягчился.
— Мой гнев
в первую очередь вызван беспокойством за тебя, Арьен, — пояснил он уже спокойно. — Твоим беспомощным состоянием могут воспользоваться недоброжелатели, коих у меня — а значит, и у тебя — хватает. А мне бы не хотелось, чтобы на моё сокровище наложилась чья-то кощунственная лапа.
Девушка опустила глаза. Сравнение себя с вещью, пусть и драгоценностью, вызвало в душе волну негодования. Но сейчас было не время для скандала. Ещё не окончательно прошёл испуг.
— Я хочу знать, почему ты так безобразно пьёшь, — потребовал Астарот.
— Просто мне… очень тяжело, — призналась она. — И психологически, и физически. У Вас такая сильная энергетика, что мне требуется как-то… снимать напряжение после встреч в среду.
Сбивчивые объяснения вызвали на красивом лице Повелителя снисходительно-самодовольную улыбку.
— А я всё думаю, когда ты признаешься.
— Если бы я Вам сказала, Вы бы сочли меня слабой и недостойной, — девушка упрямо повела подбородком.
По природе своей гордячка, сейчас Ада была собой недовольна.
— На самом деле ты давно перешагнула отпущенный тебе лимит в полгода, Арьен. Увеличила почти вдвое. И на моей памяти ты первая, кто смог так долго меня выносить без «подзарядки», — хмыкнул покровитель.
В его голосе слышалось уважение, а во взгляде устремлённых сейчас на подопечную глаз читалась заинтересованность и… любование. Какие бывают у селекционера, отбирающего лучшие образцы для следующего этапа своего эксперимента.
— Тебе пора даровать следующую ступень Силы. Ты этого достойна. Дай мне правую руку, — поманил он её своей левой.
Отказаться было невозможно.