4 сентября 2011 г., 22:20
г. Новосибирск, дом Ариадны— Считается, что человек рождается существом светлым, а предназначение демонов и их главная цель — смущать род людской, сбивая с пути истинного на кривые, тёмные тропы. Ибо демоны — прислужники Зла, человек же — априори приверженец Добра как создание рук Божиих.
Астарот хмыкнул. На этот раз он не сидел в кресле, а прохаживался по библиотеке, читая очередную лекцию по религиозной философии.
— Положим, этот постулат истинен. Тогда скажи-ка мне, Арьен, как быть с интерпретацией хотя бы такого случая?
Он заложил руки за спину, встав на некотором расстоянии от Ариадны, и принялся за повествование.
— Помнится, не так давно, в 1673 году, мадам де Монтепасан задумала провести ритуал Чёрной мессы* и призвать меня. Кстати, ассистентом мадам был аббат Гибур, слуга Господень. А сама мадам являлась любовницей короля Людовика. Прелестная была пара.
Он саркастически ухмыльнулся.
— До этого мы с мадам де Монтепасан не были знакомы, и для привлечения моего внимания к своей персоне она решила принести в жертву младенца. Ты же знаешь, что в христианской традиции ребёнок до семи лет считается абсолютно безгрешным? — обратился он к Ариадне.
Девушка молча кивнула. Она не сводила глаз с покровителя, пытаясь разгадать, к чему он клонит. Пока безуспешно.
— Вы почли маркизу своим визитом? — спросила Ада негромко.
— Разумеется! Разве я мог пройти мимо такой вопиющей хладнокровной жестокости к
ребёнку со стороны
женщины?
Астарот заправил за ухо выбившуюся длинную прядь белоснежных волос. Сегодня он предстал в облике юноши с ангельски чистым лицом. Прямо эльфийский принц из древних сказаний.
— Мне было интересно узнать, что же баронесса хочет за столь высокую плату.
«Пусть король и дофин сохраняют своё расположение ко мне, чтобы меня почитали принцы и принцессы двора и чтобы король не отказывал ни в одной моей просьбе».
Покровитель дословно процитировал желание фаворитки Людовика XIV и рассмеялся, заметив, как Ада с отвращением поморщилась.
— Именно, Арьен! — согласился он, всё ещё смеясь. — Люди
поразительно, потрясающе, изощрённо изобретательны и упорны в достижении своих самых мелких, ничтожных целей — вот что не перестаёт меня удивлять в них! А уж женщины… Ради того, чтобы оставаться единственной в глазах избранника они с лёгкостью готовы отдаться другому. Хоть бы даже и демону.
От такого вопиющего лицемерия и ханжества Астарот совсем развеселился.
— Кстати, в постели мадам оказалась весьма посредственной и как женщина абсолютно меня не впечатлила, — мимоходом заметил он.
Изложение столь личных подробностей частной жизни покровителя совсем смутило Аду, и теперь она сидела, опустив глаза и не зная, куда деться. Прочитав на лице собеседницы невысказанный вопрос, Астарот подлил масла в огонь:
— Что? Ну мне же надо было
лично удостовериться, чем так прельстился сам король Франции! Теперь я знаю, что у него был просто дурной вкус.
Он беззаботно развёл руками, наслаждаясь тем, как щёки Ады меняют оттенок с бледного на ярко-розовый, стыдливый.
— Я не заставлял мадам и ни к чему не принуждал. Она сама позвала меня и сама предложила то, что предложила.
— Что было после? — осмелилась спросить девушка, чтобы поскорее сменить тему. — Мадам получила желаемое?
— Ну конечно. Тем более это мне почти ничего не стоило, — отозвался Астарот. — А через 40 лет в качестве последнего подарка от меня она получила красивую смерть.
Демон обворожительно улыбнулся, и по улыбке этой было понятно, что кончину маркизе покровитель выбрал под стать её прижизненным деяниям.
Астарот мягко приблизился.
— А теперь скажи мне, дорогая ученица, так ктó же, по-твоему, является воплощением большего зла — мы, демоны, или твой человеческий род, дети Божии?
Он лукаво улыбнулся, склонив голову набок в ожидании ответа. Диалектические** задачки Астарот просто обожал.
— Я не человек, — возразила Ада, серьёзно смотря ему прямо в лицо.
— Разумеется, — согласно отозвался мужчина. — Ты лучше. Ведь, в отличие от людей, ты не режешь невинных младенцев.
Он легонько провёл кончиками пальцев по её волосам, заботливо убирая упавшую на лицо прядь. И этот неоднозначный жест (особенно последовавший после рассказа о женских талантах маркизы) вконец смутил Аду.
— Кстати, — покровитель вдруг отстранился и шагнул к книжному стеллажу, взяв с полки какой-то свёрток. — У тебя сегодня именины.
Ариадна приняла из его рук подарок, развернула. Это был букет нежных, бледно-сиреневых камелий.***