Ариадна знала не по наслышке, что при вселении демона в тело человека амнезия имела место быть. Она сама не раз была свидетелем провалов в памяти Германа, на периоды, когда его материальную оболочку «арендовал» Астарот. В начале их знакомства эта особенность неизменно приводила девушку в замешательство. А потом как-то пообвыклась. И научилась распознавать мужчин благодаря целому ряду косвенных признаков, по которому люди обычно различают близнецов. Манера двигаться и жестикулировать, говорить и смеяться — у Астарота и Германа они абсолютно не совпадали. Но особенно — глаза. Оттенок и выражение «зеркал души» менялись разительно. Если Повелитель этого хотел и не скрывал свою природу, разумеется.
Правда, случались порой казусы. То ли эти двое сговорились, то ли делали это независимо друг от друга в развлекательных или шпионских целях, — непонятно. Да только они умудрялись так ловко притворяться и имитировать один другого, что розыгрыши Ариадны у них удавались на славу. К вящему недовольству последней, которое она тут же бурно и выражала, чем ещё больше веселила «фокусников». Одному четвёртый десяток пошёл, другому вообще пять тыщ лет в обед — а всё туда же. Игруны великовозрастные.
По всей видимости, инцидент с ссорой многолетней давности не прошёл для Астарота бесследно. Брошенные тогда в запале слова Ады о человечности и его неспособности понять и испытать эту форму бытия с тех пор прочно засели у демона в сознании. Так что некоторое время спустя Герцог обзавёлся постоянным физическим обликом и время от времени порывался испытать прелести бытия смертным, гоняя Вейца из Екатеринбурга в Новосибирск. В основном по средам. Герман в восторге не был, ибо бросать дела бизнеса посреди недели не слишком-то сподручно. Но попробуй шефу возрази, когда твоё собственное тело является предметом демонического контракта.
Но мы отвлеклись. Так вот. Герману напрочь отшибало память, когда он не являлся собой. Однако здесь существовал нюанс: договор между меченым и Астаротом был добровольным. Сохраняется ли амнезия в случае, когда душа смертного противится вторжению чужеродной сущности и даёт отпор захватчику, — вопрос открытый.
«Да что ж всё так сложно-то!»
— А что, у вас существенные провалы в памяти есть? — задала Ада наводящий вопрос. — Да, это может быть признаком. И в такие моменты вы можете всё, что угодно натворить. В том числе нанести окружающим или близким вред. А когда случился первый припадок, до того, как вы контактировали с Зыряновым или после? Или триггер с этим случаем вообще не связан?
«Ой, только бы не после! Тогда точно надо его валить. Не хватало ещё, чтобы он половину больницы перезаражал непонятной хренью».
— Марина, мне обязательно нужно увидеть этого полицейского. Если он источник «заразы», нужно принять меры, пока не пострадал кто-то ещё.
О том, какие это будут меры, Ада предпочла умолчать. Как не вовремя её «Беретта» вышла из строя! К ней хотя бы глушитель был, а теперь придётся новый добывать на чёрном рынке… Впрочем, ей вообще предстоит основательный поход к оружейнику.
«Ну ты и бестолочь, Ариша. Сначала спасаешь и лечишь, потом убивать собираешься».
И зачем только она потащила этого несчастного в ЦКБ! В человечность решила поиграть, как же. В итоге только хуже сделала. Теперь приходится разгребать ворох последствий. А время уходит. До среды — всего два дня осталось… Перед глазами уже представилась картина с Астаротом, сидящим в кресле напротив и устало потирающим переносицу.
— Сколько раз я тебе говорил, твоё милосердие — лишь помеха в подобных ситуациях. Как мой представитель, ты должна научиться принимать жёсткие решения. Порой они необходимы в нашем деле.
И Повелитель будет прав. Как всегда. От человечности и милосердия одни проблемы.
На вопрос о других прорицателях в городе Ада пока не ответила. Только этих ещё не хватало… И так голова кругом от всей этой кутерьмы. Она шумно выдохнула и облокотилась о стол, устало прикрыв глаза, потёрла переносицу. Точно так же, как это только что делал покровитель в её воображении. Но Ада не замечает этого сходства, этот непроизвольный жест даже не фиксируется её сознанием.
— Может, для начала коньячку? — вдруг спрашивает она с надеждой, поднимая глаза на собеседницу.