— Знаешь, почему я выбрал тебя?
Астарот стоит напротив, по своему обыкновению облачённый в чёрное, и лицо его светится тихой печалью в гармонии с этими траурными цветами. Вокруг — всё красно-оранжевое, цвета раскалённой лавы и закатного солнца разлиты повсюду. Рокочущие, угрожающе-гулкие раскаты грома, перечёркивающие небо полоски молний, вспышки и пламенные всполохи на далёком горизонте… Мир в огненной агонии. Мир, будто бы её привычный, который она видит вокруг себя каждый день — и не её одновременно. Какая-то искорёженная, извращённая, вывернутая наизнанку злая пародия на него, плод воображения безумца.
— Где мы?
— Это моё измерение. Не слишком-то здесь уютно, да? — улыбается Астарот, и паутинки мелких добрых морщинок бегут в уголках глаз.
Шквальный ветер с воем и стенаниями безжалостно рвёт полы его расстёгнутого пиджака, хлещет галстуком по плечу, топорщит волосы. Но сам демон стоит недвижно, и Аде на удивление отчётливо слышно каждое произнесённое слово, будто голос Повелителя звучит в её голове.
— Смертным всегда что-то нужно от меня, — продолжает Астарот свою прерванную мысль. — Они приходят, и первые их слова неизменны — «хочу» и «дай». Этот разговор начинается одинаково. Всегда. Раз за разом. Веками. Тысячелетиями. И я не жду от них иного. Но двадцать лет назад одна бесстрашная, любознательная девочка подошла ко мне и протянула на ладошке шоколадную конфету.
На краткое мгновение лицо демона озарила мимолётная улыбка.
— Дело, конечно, не в угощении. А в том, что девочка поделилась с незнакомцем самым ценным, что у неё было на тот момент. Просто так, безвозмездно, ничего не попросив взамен. Впервые за нескончаемые века я услышал неожиданное «возьми» вместо привычного «дай».
Ада ответила не сразу, некоторое время продолжая молча слушать, смотря на покровителя снизу вверх.
— Только глупая девочка не знала, что незнакомец заберёт не конфету, а нечто гораздо большее, — наконец нарушила она молчание.
— Я не смог пройти мимо, — признал Астарот, лёгким кивком обозначив своё согласие.
— И забрал то, чему нет и не может быть цены. Мою свободу.
— Нет, Арьен.
— Забрал, как бабочку в коллекцию, — не обращая внимания на возражение, продолжала Ада. — Пусть красивую и редкую, но всё же не имеющую никаких прав.
— Я посчитал тебя достойной. Хотел дать всё необходимое. Всё, что только пожелаешь. Тебе стоило лишь попросить — и ты бы ни в чём никогда не нуждалась. Но все эти годы ты ничего у меня не просила
для себя, Арьен. Почему?
— Вы читали Фаулза?* — вместо ответа спросила девушка. — Фредерик тоже хотел как лучше. Только в отличие от Миранды, мне даже умереть не позволено.
В её голосе, несмотря на всю горечь содержания фразы, не было ни упрёка, ни обвинения. Скорее… какое-то сожаление. Да, пожалуй, она жалела его. При всей необъятности своего могучего интеллекта Астароту было не по силам понять таких простых для человека истин, как высшая ценность свободы и любви.
— Я хотел уберечь тебя.
— Вырвав меня из моего мира?
— Жить среди презирающих и ненавидящих тебя. Ненавидящих лишь за то, что ты выше их и умней. Что имеешь смелость отличаться. Это ты называешь свободой и твоим миром, Арьен? Не такой доли я хотел для тебя.
Демон покачал головой.
— «Твой мир» никогда не примет тебя.
— Теперь — не примет. Потому что я прислужница демона.
— Нет, Арьен, — терпимо возразил Астарот. — Не примет, потому что ты никогда не была его частью, начиная с момента рождения. Ты сразу пришла в него
другой. Я лишь увидел твой дар и не смог остаться в стороне. Не хотел, чтобы призванная править жила рабыней, ломая и принижая себя, отрекаясь от своей природы, подстраиваясь под мнение серой толпы. Я хотел позволить Королеве с достоинством, гордо подняв голову, заявить: «Я иная, и никто не смеет швырнуть в меня камень за эту инаковость». Я не хотел, чтобы ты страдала так же…
«…как я» — повисло в воздухе так и не прозвучавшее окончание.
— Думал… надеялся, что со временем ты поймёшь мой замысел. Но, к сожалению, даже властителям времени суждено ошибаться.
Помолчал немного.
— Откуда в тебе эта ненависть, Арьен?
Астарот никогда не говорил с ней о её предназначении, как делал это сейчас — открыто и откровенно. А её никогда не посещала мысль, что им могут двигать
такие мотивы. Неужели правда всё то, что он сейчас сказал? Ада молчала, испытующе, недоверчиво всматриваясь в лицо покровителя. Не потому, что действительно ненавидела его, нет. Как ни странно, но стоило ей задуматься об этом бесхитростном, сильном чувстве, как она не почувствовала и следа его в своей душе. Существовало ли оно вообще когда-то? Ненавидела ли она его? Быстрого ответа не нашлось, и Ада молчала, потупив взгляд — от недоумения, растерянности и замешательства, судорожно силясь разобраться в себе «на скорую руку».
Астарот истолковал её молчание по-своему. Что сверкнуло в этот миг на его красивом лице? Гнев? Желание заставить её подчиниться, внушением, гипнозом или силой? Печаль, от того, что избранная им не оценила его стараний, не оправдала надежд, предала? Нет, он ощущал иное. Эмоцию, которой боится любая женщина вне зависимости от возраста и расы. Астарот чувствовал разочарование.
— Я не…
— Ты ненавидишь меня, я знаю, — прервал он, не дав договорить.
И сколько резкости, обиды, холодности прозвучало в этом голосе. А следом вдруг повеяло отстранённым равнодушием. Так говорят с предателями, и так он смотрел на неё в этот момент, как на гнусную изменницу. Она была Избранной, пусть не единственной, но одной из немногих, а опустила себя до уровня какой-то никчёмной подделки, не стоящей впустую потраченного времени. Она могла стать сильной мира сего, его повелительницей, заняв место подле своего Повелителя — а вместо этого желает жить в стаде и быть такой же ведомой и направляемой.
— Я предложил тебе стабильную жизнь, вечную красоту и бессмертие, власть и свободу. Знаешь, сколько матерей — столь любимых тобой человеческих матерей — готовы живьём содрать кожу со своих младенцев за хотя бы тень этого? Ты получила всё это безвозмездно, Арьен. Но отвергла мой дар. Потому что
твоя свобода ограничивается выбором, что сегодня купить и куда сходить этим вечером. Я ошибся в тебе. Как жаль.
Многозначительная, жуткая пауза. Астарот вскидывает ладонь — и цепочка с его сигилом, висящая на шее у Ариадны, покидает свою хозяйку. Демон делает жест рукой, указывая куда-то ей за спину — и Ада поневоле оборачивается…
— Ступай в свой мир. Отныне ты свободна.
Голая, бесплодная, безжизненная пустыня серого, тянущаяся на много-много километров кругом до самого горизонта…
Это он и есть? Её мир? А где же… где все? Где все эти 7 миллиардов населяющих Землю двуногих существ, подобных ей?
«А ты думала среди людей ты не будешь одинока?»«Одиночество — это некий абсолют. Единственное существующее. Всё остальное — плод нашего воображения. Иллюзия. Помни об этом. Не надейся, что ты сможешь покончить с одиночеством. Оно абсолютно. Можно, конечно, придумывать разного рода единение, но выдумки останутся выдумками — про религию, политику, любовь, искусство и так далее. Одиночество тотально. Ловушка же в том, что единение иногда представляется достигнутым. Знай, что это тоже иллюзия», — всплывает в голове цитата кого-то забытого, прочитанного ей когда-то…**
От осознания только что произошедшего и грядущего зрачки девушки расширяются, а в виски ударяет адреналиновый жар.
«Я теперь совсем одна!»Ада обернулась. Тёмная высокая фигура, мерно ступая, удалялась прочь.
— Повелитель!
Он не оглянулся.
— Что я наделала… Простите меня…
Шёпот чуть слышный, тонущий в звенящей тишине этой кругом разлитой мёртвой серости. Поколебавшись с секунду, Ада сорвалась с места, быстро зашагав следом.
— Постойте, Повелитель! Подождите!
Дистанция не сокращалась, казалось, напротив — чем больше усилий предпринимала Ада, чтобы догнать уходящего, тем дальше он становился. Девушка перешла на бег.
— Не уходите, не бросайте меня здесь!
Теперь в её голосе звенело самое настоящее отчаяние. Ураганный порыв ветра чуть не повалил на землю, заставил остановиться. На какие-то несколько мгновений перед глазами всё заволокло пыльной дымкой. Ада невольно съёжилась, пряча лицо от хлестких ударов, а когда туман рассеялся… Она стояла одна посреди этого завывающего ветрами хаоса.
— Нет! Нет!!! Астаро-о-от!!!
***
— А-а-а!
С истошным криком Ариадна подскочила на «кровати», опрокинув стоящую рядом бутылку.
— Повелитель!
Девушка заозиралась кругом, часто моргая, пока не понимая спросонья, где находится, всё ещё по инерции ища глазами покинувшего её покровителя. Дрожащими руками залезла за шиворот футболки, ощупывая шею. Цепочка была на месте. Выудив её из-под одежды, Ада зажала сигил в ладони крепко-крепко, словно утопающая хваталась за соломинку, от которой зависело её спасение.
— Повелитель… — пробормотала срывающимся на шёпотом голосом.
Дыхание её совсем сбилось, вырываясь из груди резкими, судорожными толчками.
— Повелитель…
Подбородок её задрожал, и по щекам потекли слёзы облегчения.
Это был всего лишь сон. Просто слишком реалистичный сон. Или знамение? Предупреждение? По лицу опять пробежала болезненная гримаса страха от новой пугающей догадки. Нет. Не-нет-нет. Не думать сейчас об этом! Выбросить из головы! Это всё плод хмельного бреда и ничего более!
Какой же сушняк… Пить. Невыносимо хочется воды.
И Ада шагнула на кухню. Так и замерев на пороге, в чём была.
— Серёжа?!