4 сентября 2011-го,
г. Новосибирск, 22:20— Считается, что человек рождается существом светлым, а предназначение демонов и их главная цель — смущать род людской, сбивая с пути истинного на кривые тропы. Ибо демоны — прислужники Зла, а человек — создание рук Божиих.
Астарот хмыкнул. На этот раз он не сидел в кресле, а прохаживался по библиотеке, читая очередную лекцию по религиозной философии.
— Положим, этот постулат истинен. Тогда скажи-ка мне, Ариане, как быть с интерпретацией хотя бы такого случая?
Он заложил руки за спину, встав на некотором расстоянии от Ариадны, и принялся за повествование.
— Помнится, не так давно, в 1673 году, мадам де Монтепасан задумала провести ритуал чёрной мессы* и пригласить меня. Кстати, ассистентом мадам был аббат Гибург, слуга Господень. А сама мадам являлась любовницей короля Людовика. Прелестная была пара.
Он саркастически ухмыльнулся.
— До этого мы с мадам де Монтепасан не были знакомы, и для привлечения моего внимания к своей персоне она решила принести в жертву младенца. Ты же знаешь, что в христианской традиции ребёнок до семи лет считается абсолютно безгрешным? — обратился он к Ариадне.
Девушка молча кивнула. Она не сводила глаз с покровителя, пытаясь разгадать, к чему он клонит. Пока безуспешно.
— Вы почли маркизу своим визитом? — спросила Ада негромко.
— Разумеется! Разве я мог пройти мимо такой вопиющей хладнокровной жестокости к
ребёнку со стороны
женщины?
Астарот заправил за ухо выбившуюся длинную прядь русых волос. Сегодня он предстал в облике юноши с ангельски чистым лицом. Прямо эльфийский принц из древних сказаний.
— Мне было интересно узнать, что же она хочет за столь высокую плату.
«Пусть король и дофин сохраняют своё расположение ко мне, чтобы меня почитали принцы и принцессы двора и чтобы король не отказывал ни в одной моей просьбе».
Покровитель дословно процитировал желание фаворитки Людовика XIV и рассмеялся, заметив, как Ада с отвращением поморщилась.
— Именно, Арьен! — согласился он, всё ещё смеясь. — Люди
поразительно, потрясающе, изощрённо изобретательны и упорны в достижении своих самых мелких, ничтожных целей — вот что не перестаёт меня удивлять в них! А уж женщины… Ради того, чтобы оставаться единственной в глазах избранника они с лёгкостью готовы отдаться другому. Хоть бы даже и демону.
От такого вопиющего лицемерия и ханжества Астарот совсем развеселился.
— Кстати, как женщина мадам оказалась весьма посредственной и абсолютно меня не впечатлила, — мимоходом заметил он.
Изложение столь личных подробностей частной жизни покровителя совсем смутило Аду, и теперь она сидела, опустив глаза и не зная, куда деться. Прочитав на лице собеседницы невысказанный вопрос, Астарот подлил масла в огонь:
— Что? Ну мне же надо было
лично удостовериться, чем так прельстился сам король Франции! Теперь я знаю, что у него был просто дурной вкус.
Он беззаботно развёл руками, наслаждаясь тем, как щёки Ады меняют оттенок с бледного на нежно-розовый, стыдливый.
— Я не заставлял мадам и ни к чему не принуждал. Она сама позвала меня и сама предложила то, что предложила.
— Что было после? — осмелилась спросить Ада. — Она получила желаемое?
— Ну конечно. Тем более это мне почти ничего не стоило, — отозвался Астарот. — А через 40 лет в качестве последнего подарка от меня она получила красивую смерть.
Демон обворожительно улыбнулся, и по улыбке этой было понятно, что кончину маркизе покровитель выбрал под стать её прижизненным деяниям.
Астарот мягко приблизился.
— А теперь скажи мне, дорогая ученица, так кто же является воплощением большего зла — мы, демоны, или твой человеческий род, дети Божии?
Он лукаво улыбнулся, склонив голову набок в ожидании ответа. Диалектические** задачки Астарот просто обожал.
— Я не человек, — возразила Ада, серьёзно смотря ему прямо в лицо.
— Разумеется, — согласно отозвался мужчина. — Ты лучше. Ведь, в отличие от людей, ты не режешь невинных младенцев.
Астарот легонько провёл кончиками пальцев по её волосам, убирая упавшую на лицо прядь.
— Кстати, — он повернулся, взяв с книжной полки какой-то свёрток. — У тебя сегодня именины.
Ариадна приняла из его рук подарок, развернула. Это был букет нежных, бледно-сиреневых камелий.***
Наши дни- Мне нет абсолютно никакого дела до чести твоего "повелителя", - резко ответил ВладимирСлова резанули, задели за живое, болезненно цепляя что-то внутри, что-то в самом её существе и являющееся неотъемлемой частью.
Ада вскинула на мага взгляд, полный недоумённого, обиженного «за что?!». Но он тут же потух, сделался отрешённым, собранным, деловитым. Цвет безоблачного неба* блеснул холодной сталью. А чуть приоткрывшиеся створки раковины, в которой она пряталась от окружающих и из-за которых сейчас выглянула с надеждой, пугливо захлопнулись обратно.
«А ты думала твои искренние излияния с изложением мотивации поступков кому-то нужны? Что кто-то станет тратить время на их выслушивание? Захочет в этом разбираться? Может, ты даже надеялась, что кто-то их поймёт? Захочет понять? Неужели надеялась даже на то, что примет? Серьёзно? Вот же забавная! Ты в самом деле полагаешь, что твоё душевное состояние волнует хоть кого-то?». «Никого. Кроме меня», — прозвучал в голове ответ голосом Астарота.Верно. Всё так. Ей давно закрыт путь в мир смертных, и отныне не найти в нём понимания. С каждым прожитым годом он становится всё недостижимей, удаляется, а она делает шаг прочь. Хватит тешить себя надеждой и ждать чуда. Довольно. В этом мире чудес не бывает.
— Невинная кровь — кровь ребёнка. Если нам нужна целая ванна такой крови, то придётся заявиться в детсадовскую группу и зарезать 20 детей. Я не пойду на такое, — сухо сказала Ариадна. — Врагов, достойных смерти, на данный момент у меня тоже нет.
Очевидно, она приняла для себя какое-то решение.
— Вот что. Ты много потратился на меня, и тебе нужно отдохнуть, выспаться как следует. Да и мне не помешает. А Эрика следует похоронить с подобающими почестями. Но этим я займусь завтра. Теперь же…
Ада поднялась на ноги, и от резкого перепада давления в глазах снова потемнело. Покачнувшись, но сохранив равновесие, девушка поморщилась.
— Я постелю тебе наверху. А сама лягу здесь.